Глава I. Немного истории

Немного истории

В России первое упоминание о картофеле относится к XVIII веку. По свидетельству "Исторической справки о введении в России культуры картофеля", "иноземное нововведение было принято у нас отдельными лицами, преимущественно иностранцами и некоторыми представителями высших сословий... Еще в царствование императрицы Анны Иоановны (1730-1740 - ред.) за столом принца Бирона картофель уже появлялся как вкусное, но вовсе не редкое лакомое блюдо".

О картофеле в 1742 году в "Экономических записках" упоминал первый русский историк В. Н. Татищев.

Другой русский историк С. М. Соловьев в XIII книге "Истории России" писал: "В промышленности земледельческой в описываемое время появилась важная новость - введен в употребление картофель. Новгородский губернатор Яков Сивере прислал в сенат доношение, не угодно ли будет выписать из Ирландии "земляных яблок". Медицинской коллегии поручено издать наставление, как разводить и употреблять "земляные яблоки". "Наставление о разведении" издано в 1765 году огромным для того времени тиражом - 10 тысяч экземпляров. Это была обстоятельная энциклопедия, состоящая из введения и 16 разделов, в которых описывались все элементы тогдашней агротехники картофеля. Заканчивалось "Наставление" утверждением "о великой пользе сих яблок" и о том, что "они при разводе весьма мало труда требуют, а опыт непомерно награждают".

"Наставление", изданное во время Екатерины II, преследовало цель способствовать более широкому распространению картофеля в государстве, так как "между народа весьма мало его было". За "Наставлением о разведении" последовали "Наставление о сохранении земляных яблок зимою" и другие рекомендации.

Императрица, однако, понимала, что рассылкой одних "Наставлений" внедрить картофель в масштабе государства - дело трудно выполнимое. Для этого нужен был энтузиазм группы людей. Поэтому по примеру Англии, где Лондонское общество техники, промышленности и торговли поощряло фермеров за введение картофеля присуждением золотых медалей, она повелела учредить Общество, которое было призвано "земледелие и домостроительство привести в лучшее состояние" и получило название "Вольное экономическое общество".

Первыми членами Общества были: граф Р. Воронцов, граф Г. Орлов, граф И. Чернышов, статские и тайные советники, профессор химии Г. Леман, доктор медицины Г. Пелен, профессор ботаники при аптекарском саде Г. Фаль и придворный садовник Г. Экклебен. И хотя сама императрица пожаловала шесть тысяч рублей на покупку дома для собраний Общества, устав гласил, что "члены его ежегодно складываются по 12 рублев, к коим вольны прибавить, сколько из усердия заблагорассудится". Екатерина "приемлела Общество в особливое свое покровительство", одобрила его план и устав и даже определила девиз: "Пчела, в улей мед приносящая", с надписью "полезное".

Вольное экономическое общество

Общество ставило задачу "все полезное и новое в земледелии и экономии, чужестранными изобретенное, и опытами изведанные материи прилежно собирать и сообщать любезным своим согражданам". И "ежели кто через год не оказал Обществу никакой услуги, то сие принимается знаком к его исключению из оного".

В разное время членами Общества были: А. Т. Болотов, В. А. Левшин, Е. А. Грачев, Н. М. Бекетов, В. В. Докучаев, Д. И. Менделеев и другие.

Общество своими трудами способствовало рассеиванию существовавшего в народе предубеждения против картофеля, которое было вызвано его иноземным происхождением. Ведь даже в бытовавшем тогда немецком названии картофеля отражалось, по мнению многих, участие нечистой силы - "крафт тойфель", то есть "чертова сила". Дурной славе способствовала и встречавшаяся иногда причудливая форма его клубней. Как считало малограмотное население, здесь не обошлось без вмешательства дьявола.

Особенно трудно продвигался картофель в северные губернии России, где его внедрению препятствовали старообрядцы, считая, что христианину потреблять сей дьявольский клубень - грех. Как на зло в этих местах из-за короткого лета картофель вызревал плохо, был мелким и сильно отдавал горечью.

Поскольку в основном пропагандистами картофеля в России были немцы, за ним долго сохранялась слава "немецкого" овоща. Княгиня Е. Голицына, из знатного и влиятельного рода Голицыных, утверждала, что "питание им подрывает русское национальное достоинство". Даже многие образованные русские люди считали, что "картофели полезны русским только в перемену пищи, но не для ежедневного употребления". Такого мнения, в частности, придерживался агроном и писатель В. А. Левшин, автор изданной в 1803 году "Ручной книги по сельскому хозяйству для всех сословий".

И все-таки правительство при поддержке Вольного экономического общества поручило наиболее доверенным лицам размножать картофель. Его распределили буквально по клубням. Так, отцу княгини Е. Дашковой досталось лишь 4 клубня, прадеду Пушкина - Ганнибалу перепал целый гарнец (емкость в 3,2 литра). Доверили размножение картофеля также графу А. Разумовскому, графу С. Апраксину, князю Н. Трубецкому. При этом картофель велели не только размножить, но и предоставить в Общество отчет о полученном урожае.

Решительные меры, принятые для размножения картофеля, были вызваны приключившимся в те годы голодом, который повлек за собой "моровую язву" и "гнилую горячку".

Государственная казна, по повелению императрицы, выделила "500 рублев" на приобретение картофеля из Ирландии и Пруссии. Часть его приобрели у одного из членов Вольного экономического общества - садовника Экклебена.

Особенно радели за распространение картофеля обер-секретарь сената И. Н. Ермолаев и президент медицинской коллегии А. И. Черкасов. Они тщательно собирали и документировали все материалы, касающиеся картофеля. Благодаря их стараниям мы располагаем сейчас более или менее достоверными сведениями о "первых шагах" картофеля в России.

Наиболее просвещенная часть русского народа все-таки быстро оценила достоинства нововведенного растения и всеми силами способствовала его популяризации. Первым следует назвать имя русского агронома-самородка Андрея Тимофеевича Болотова.

Разносторонне одаренный капитан и флигель-адъютант петербургского генерал-полицмейстера, которому прочили блистательную карьеру и сан придворного вельможи, Болотов в возрасте 24 лет подал в отставку и уехал в свое имение Дворяниново под Тулой. Здесь он засел за книги. В основном это были переведенные с немецкого издания по экономике и земледелию.

Выход в отставку Болотова совпал с периодом, когда в Петербурге заговорили о картофеле. Уезжая, он прихватил несколько клубней, во многом представлявших для него загадку. Он видел и даже пробовал такие клубни, будучи в Пруссии в период семилетней войны, и теперь хотел попытаться развести их у себя.

Пруссия в этом вопросе опередила Россию, но и там распространение картофеля тоже проходило под нажимом энергичного короля Фридриха Вильгельма II. Его строжайшие циркуляры и личная инспекция сделали свое дело. Деятельность Фридриха как популяризатора картофеля отражена в полотне немецкого художника Вартмюллера "Король везде". Дотошный Фридрих навещает бедных фермеров, чтобы лично убедиться в исполнении своего указа - таков сюжет этой картины.

Что ж, и в России не обошлось без высочайшего вмешательства, которое длилось без малого сто лет. В апреле 1797 года вышло повеление правительства: "Поощрять крестьянина к размножению "земляных яблок", составлять реестры отличившихся и награждать их землею или покосами".

Во времена Павла издается указ, обязывающий непременное возделывание картофеля в колонистских поселениях.

Болотов так объяснял основные причины медленного распространения картофеля в России: "Несовершенное знание, как оный садить; бывшая засуха, вследствие чего урожай везде худой, создала худое мнение и вящему размножению картофелей охоту отняла; непривычка к нему народа, который не нашел к оному вкуса, и закоренелое мнение о том, что употребление его в пищу здоровью крайне вредительно; несклонность нашего народа к предприниманию новых трудностей".

Спустя шесть лет после отъезда из Петербурга Болотов пишет свои "Примечания о картофеле" и отсылает их в труды Вольного экономического общества. Здесь содержались указания "О заведении, сажании и размножении картофелей". И если в "Наставлении о разведении" утверждалось, что картофель не требует никакого ухода, то Болотов рекомендовал для быстроты всходов "выпускать ростки, выдерживая клубни перед посадкой в погребе, а землю готовить рыхлою. Ибо чем земля рыхлее, тем более родится картофель".

Много недоразумений происходило с пересылкой семенного картофеля. Его упаковывали в бочки и в зиму отправляли в разные губернии. В дороге клубни часто замерзали, превращались в месиво или труху, а иногда просто теряли всхожесть. Болотов предупреждал, что "сие произрастение мороза терпеть не может".

Многие болотовские рекомендации по размножению картофеля (из кусочков клубней и даже из стеблей), уходу за ним не потеряли своей ценности и сейчас. Около четырехсот статей написал Болотов о картофеле, где как нельзя лучше проявился его всесторонний подход к этой культуре. Назовем некоторые из них: "О разных родах (сортах) картофеля", "О сажании", "О размножении", "О посеве картофеля в большом количестве", "О размножении картофеля посредством срезанных стеблей", "О бережении картофеля". Андрей Тимофеевич тщательнейшим образом подошел к вопросу агротехники новой культуры. Его наблюдения показывали, что среди "приличных" по вкусу клубней нередко попадаются и такие, что вызывают жжение, рвоту и неприятные ощущения. Как правило, это были клубни, находящиеся на поверхности. Ученый попробовал дополнительно покрывать клубни землей. Так возник прием, без которого теперь картофель не возделывают,- окучивание. А размножение? У немцев переняли практику сажать картофель самыми мелкими клубнями - урожай получали низкий. Но Болотов, правильно рассудив, что "всякое семя чем совершеннее и зрелее, тем лучший плод приносит, то и о картофеле заключить можно", предложил на семена отбирать хорошо вызревшие клубни более крупных размеров. Бесчисленное количество опытов, которые ставил тульский просветитель в своем имении, позволило ему получать такие урожаи картофеля, которые в нашей стране не превзойдены до сих пор. В пересчете с пудов и десятин на современные меры веса урожай составлял 900 центнеров с гектара!

Интересы этого удивительного человека не ограничивались только биологией и агрономией. Болотов задался целью изучить и всесторонне испробовать растение. В России именно он первым получил из картофеля крахмал. Скорее всего благодаря Болотову Тульская губерния тех времен славилась своими крахмальными заводами. Он рекомендовал использовать картофель в приготовлении крупы и в выпечке хлеба. В своем имении, расположенном в отдаленном от столицы уголке, ему приходилось заниматься врачеванием. И здесь Болотов пытался применять "сей полезный плод на больных рахитом и золотухой". Он обнаружил также, что картофелем можно "исправлять" (лечить) ожоги.

Считая своей задачей просветительство, он неутомимо переносил на бумагу все замеченное, чтобы сделать его достоянием "любезных своих сограждан". Не ограничиваясь изданиями Вольного экономического общества, Болотов по совету своего друга, издателя Н. Новикова, организовал выпуск собственных журналов "Сельский хозяин" и "Экономический магазин". Несколько томов последнего журнала и сейчас хранятся в Библиотеке им. В. И. Ленина и Библиотеке ВАСХНИЛ. Общее количество его трудов насчитывает 350 томов!

Одаренность Болотова поразительна. Круг его интересов не ограничивался земледелием, садоводством, почвоведением. Будучи уже в пожилом возрасте, он освоил токарный станок, разобрался в микроскопе, научился игре на гуслях. Писатель Семен Новиков сокрушался, что не стоит посреди России памятник этому могучему сыну земли русской. Но он ошибся. В самом центре России, в Тульской области, находится город Богородицк, где Болотов долгое время был градоправителем. До сих пор вызывает восхищение своеобразная планировка города, предложенная Болотовым, и архитектурный ансамбль, созданный по проекту и при непосредственном участии Андрея Тимофеевича. Ансамбль этот в свое время называли чудом местных краев, и лучший памятник русскому просветителю - благодарная память жителей города, которые после немецкого нашествия на свои средства пожелали восстановить город и дворец в том виде, в каком они были созданы их великим земляком, и до сих пор хранят оставленное им наследие.

После Болотова и во многом благодаря ему интерес к картофелю в России значительно возрос, а главное, выращивать картофель стали более умело. И все-таки посадки картофеля ограничивались в основном дворянскими огородами вплоть до 1839-1840 годов. Эти годы вошли в историю России как голодные. Вот что писали очевидцы: "Погибли всходы озимых почти во всех губерниях. Всюду обнаружились голод и отчаяние. Народ стал толпами ходить и грабить проезжающих. Убивали помещиков, требуя хлеба". Император Николай I, сознавая опасность создавшейся обстановки, обратился к опыту своих предшественников и в августе 1840 года выпустил высочайшее повеление, предписывающее: "I. Приступить к разведению картофеля во всех селениях... чтобы количество собранного выходило не более получетверти на душу. II. Где нет общественной запашки, посадку делать при волостном правлении, распространить между крестьянами различное употребление картофеля, которое во многих местах доселе неизвестно. III. Для поощрения крестьян к посеву назначить денежные и другие награды, для коих выделить 25 тысяч рублей... Учредить золотые и серебряные медали с надписью "За полезное".

Принятые меры возымели действие. Уже к 1893 году площади под картофелем в России увеличились почти в шесть раз. Крестьяне на собственном опыте убедились, что картофель может стать "вторым хлебом" и спасти от голода. В Белоруссии даже родилась поговорка: "Бульбу та козу для бидолах (бедняков) утворено".

Для крестьян картофель стал 'вторым хлебом'

К этому времени просветительская деятельность Вольного экономического общества подготовила почву не только для практических, но и для теоретических достижений в картофелеводстве. Кроме многочисленных статей Болотова, появились первые фундаментальные работы по биологии и химии картофеля на русском языке. В 1821 году вышли две переводные (с немецкого) книги. Одна В. В. Швабе "О картофеле в ботаническом, хозяйственном и техническом виде", другая - К. Путша "Описание картофеля с подробным изложением истории оного, разных пород и способов разведения".

В ней давались рецепты разнообразного использования картофеля, описаны сорта и даже приведены сведения по его химическому составу. Автор утверждал, довольно смело для того времени, что по питательности картофель уступает только хлебу. А ведь выпущенный незадолго до книги Путша "Словарь пищевых растений народов земного шара" безапелляционно заявлял, что "в картофельных клубнях не содержится ничего питательного".

В 1834 году вышел труд русского автора И. Решетникова "Краткое руководство по выгоднейшему возделыванию картофеля", а два года спустя В. Панов выпустил книжку о картофеле, название которой мы не рискнем привести точно, так как оно состояло из 70 слов!

В середине XIX века появились в России любители и энтузиасты-ботаники, собиравшие коллекции разнообразных сортов картофеля и закладывавшие начало его селекции. Коллекция петербургского садовода Э. Регеля насчитывала, например, 440 сортов, а его коллеги, профессора Петровской сельскохозяйственной академии Р. Шредера - 64 сорта картофеля.

Здесь невозможно обойти молчанием имя замечательного русского огородника Ефима Андреевича Грачева.

Выходец из крестьян-огородников Ярославской губернии, в юности едва умевший читать и писать, благодаря своему таланту и неистощимому трудолюбию стал видным деятелем Российского общества садоводов, главным корреспондентом Вольного экономического общества, членом французской национальной академии земледелия. Продолжив дело своего отца, он искуснейшим образом спланировал в Петербурге свой огород, разместив в нем не только более 2 тысяч разных культур - от шампиньонов до дынь и арбузов, но и различные устройства для возделывания, доращивания и хранения растений и плодов. Газета "Вестник садоводства, плодоводства и огородничества" в январе 1862 года писала, что "заведение Грачева не имело себе подобных". Огород Грачева был к тому же своеобразной научно-исследовательской станцией, где он занимался селекцией и выращиванием новых сортов овощей. Он завоевывал первые места на многочисленных международных выставках, доказательство тому 11 золотых, 41 серебряная и 11 бронзовых медалей!

Не обошел Грачев своим вниманием и картофель. На Международной выставке 1869 года в Петербурге им было представлено 80 сортов собственной селекции. В 1881 году экспонировались уже 93 сорта Грачева. Таким образом, он стал родоначальником промышленной селекции картофеля в России. Большой патриот, Ефим Андреевич считал, что сорта, выведенные в России, имеют много преимуществ перед иностранными. Он выводил картофель, крайне разнообразный по окраске и форме. Грачев первый попытался вывести сорт, устойчивый к фитофторе. В 1872 году он выступил с целой программой - опубликовал "Всероссийские мероприятия по подъему огородничества и картофелеводства", где писал, что польза от культуры картофеля очевидна, несмотря на все предрассудки и суеверия. К сожалению, ранняя и внезапная смерть (он умер в возрасте 51 года) не дала ему возможности довести до конца работу со своими сортами.

Вольное экономическое общество учредило большую золотую медаль имени Грачева за особые заслуги в огородничестве. Однако в течение 10 лет после его смерти никто не был удостоен этой медали, и только в 1887 году ею была награждена работа "Всякому овощу свое время". Как выяснилось, ее автором была огородница из Клина Е. Аверкиева.

К концу XIX века крестьян в России уже не надо было принуждать выращивать картофель, они сами старались использовать под него все свободные земли.

Однако наука о картофеле развивалась еще слабо. Отечественная теория значительно отставала от практики. Поэтому при работе с картофелем пользовались в основном руководствами иностранных авторов либо применяли самодеятельные приемы. В сельскохозяйственных журналах того времени можно встретить многочисленные рекомендации и советы, почерпнутые из опыта частных лиц и пригодные порой только в каких-то определенных условиях. Чрезвычайное распространение получили сорта американской селекции, не отвечавшие вкусам русского населения. Назрела необходимость в обстоятельных руководствах, основанных на отечественном опыте. Были сделаны попытки создать такие руководства. Русский ученый и селекционер И. А. Стебут в 1882 году выпустил книгу "Основы полевой культуры" с разделом о картофеле. Затем вышли "Курс частного земледелия" и отдельная книга о картофеле выдающегося русского и советского исследователя и популяризатора науки Дмитрия Николаевича Прянишникова. В ней ученый писал, что "возделывать картофель - это то же, что получать три колоса там, где раньше рос один". В Советской России Дмитрий Николаевич был среди тех, кто принял эстафету лучших русских просветителей, и страстно ратовал за расширение посадок картофеля. Свою пропаганду ученый основывал на том, что картофель "1 - положительно влияет на урожай последующих культур; 2 - страхует от неурожая; 3 - позволяет повысить продуктивность труда; 4 - служит ценным материалом для технического производства; 5 - будучи использован в корм, оказывает благотворное влияние на животных и, наконец, 6 - при правильной постановке дела способен возвращать земле все взятое от нее".

Мало кому известно, что серьезную работу по картофелю выполнил Михаил Михайлович Пришвин. Тот самый Пришвин, которого мы знаем как автора тонких и живописных описаний природы, как своеобразного русского писателя, чьи книги, по высказыванию К. Паустовского, "бесконечная радость постоянных открытий".

Изучение агрономии, начатое в Рижском политехникуме, Пришвин продолжил за границей. В Германии он обратил на себя внимание известного немецкого агрохимика В. Оствальда и работал у него в лаборатории. В 1902 году окончил философский факультет по агрономическому отделению Лейпцигского университета. И вот он - земский агроном в Клинском уезде.

Агрономическая деятельность

Всего четыре с небольшим года длилась агрономическая деятельность Пришвина. Три из них прошли в лаборатории Прянишникова. Здесь закончилось его формирование как ученого, здесь созрели два его главных научных труда. Один из них был посвящен картофелю - "Картофель в полевой и огородной культуре". Книга вышла в 1908 году в издательстве А. Девриена. В предисловии Пришвин объясняет, чем был вызван выпуск подобной книги: "...вполне оригинальных русских руководств по картофелю не существует, хотя давно миновало время, когда картофель принимали за "чертово яблоко". И действительно, на огромных российских просторах еще встречались места, где картофель из-за недостатка знаний о нем широкого распространения не получил. Например, к 1903 году в Казанской губернии, где посадок картофеля не было, местному земству вменялось в обязанность заняться разведением полевой его культуры. Отдавая дань работам Стебута и Прянишникова, взяв на вооружение сделанное Болотовым, М. М. Пришвин добросовестно изложил все имеющиеся и добытые к тому времени сведения о культуре картофеля в России, предпослав им подробную и документальную историческую справку.

Это был основательный труд, заслуживший положительную оценку не только современников, но и последующих поколений ученых.

Лаборатория Прянишникова дала старт и другому специалисту, который на Украине продолжил работы своего учителя по картофелю,- Николаю Кирилловичу Малюшицкому. Выпускник Петровской академии, обладатель первой золотой медали за дипломную работу, Малюшицкий в первые годы после революции возглавил Киевскую опытную станцию, стал основателем научной селекции картофеля в республике, вывел первый отечественный сорт картофеля на Украине. Его усилиями была заложена и создана Украинская сельскохозяйственная академия. Дочь Малюшицкого, Наталья Николаевна, вспоминала: "Разговоры об академии, о работе с картофелем в нашем доме продолжались до глубокой ночи даже тогда, когда только уколы морфия давали отцу короткие передышки от невыносимой боли". Не имея возможности передвигаться без посторонней помощи, Малюшицкий просил своих близких или учеников довести его до делянок, где находились посадки картофеля. Жизнь Малюшицкого, подвижника науки, не отступившего от нее даже в период смертельной болезни, была жизнью настоящего русского ученого.

И все-таки до революции изучением и разведением картофеля занимались в основном энтузиасты-одиночки. Широкая и серьезная работа с этой культурой началась практически в первые годы после революции. Залогом ее успешного развития стала деятельность таких ученых, как К. А. Тимирязев, Д. Н. Прянишников, Н. И. Вавилов.

Буквально в первые месяцы после свершения Октябрьской революции Владимир Ильич Ленин, глубоко сознавая необходимость всестороннего развития Советской России, выдвинул идею фундаментального исследования естественных ресурсов страны. Стране, истерзанной гражданской войной, интервенцией, страшными годами голода (на душу населения в день приходилось лишь 50 граммов хлеба), было невероятно трудно выкроить средства для создания национальных научных центров. Но молодая республика пошла на это. В Петрограде, еще не оправившемся от схватки с контрреволюцией, было организовано Бюро такой, казалось бы, далекой от революции науки, как прикладная ботаника. В 1920 году его возглавил Николай Иванович Вавилов. Ученый при поддержке правительства революционной республики реализовывал дерзкую идею - сосредоточить в России генный банк наиболее ценных признаков растений. По его гипотезе, такие признаки формировались в центрах происхождения современных культурных растений. В те годы советский ученый положил начало целенаправленному коллекционированию, к которому зарубежные специалисты (в частности Бюро интродукции департамента земледелия США) пришли лишь много лет спустя. Валюту, которую выделило Н. И. Вавилову Советское государство, он вложил в экспедиции. Молодые специалисты по картофелю С. М. Букасов и С. В. Юзепчук совершили поездку в далекую Мексику. Там, в древнем центре культуры картофеля, существовали виды, обладающие многими ценными свойствами, виды, как выяснилось потом, представлявшие клад для селекционеров. "Этот клад обнаружен именно советскими учеными. Американцы осознали его значимость 30-40 лет спустя,- говорил ученик Н. И. Вавилова С. М. Букасов, ставший впоследствии академиком и картофелеводом с мировым именем. Бюро прикладной ботаники положило начало Всесоюзному институту растениеводства - ВИРу. На основе его богатейшей коллекции создавались лучшие советские сорта картофеля.

Однако ВИР был все-таки учреждением общего назначения. Значимость же "второго хлеба" побудила создать специальный центр. Им с 1922 года стала первая опытная станция по картофелю.

В Московской области есть небольшая деревня Коренево. Пройдя от электрички через поле, вы выходите на улицу, ведущую к корпусу Научно-исследовательского института картофельного хозяйства. В 30-х годах здесь располагалась Кореневская опытная картофельная станция. Первым директором станции был А. Г. Лорх. Его именем названа сейчас и улица, на которой находится современный российский институт "второго хлеба". Сейчас такие институты созданы на Украине, в Белоруссии и других республиках.

Картофель и война. Каким бы несовместимым ни казалось сочетание этих слов, тем не менее история знала войны, связанные именно с картофелем. Так, весной 1777 года началась война между Австрией и Пруссией за Баварское наследство. Война получила название "картофельной", так как оба родственных государства не хотели приносить в жертву людей, но, чтобы досадить друг другу, избрали местом своих маневров вражеские картофельные поля, приводя их в негодность. Через два года, без единого сражения, противники так и закончили эту бескровную войну.

Картофельная война

Уже в наше время, в 70-х годах, началась другая "картофельная" война. Причиной на этот раз был отказ Великобритании от импорта нидерландского картофеля, что, естественно, подрывало экономику страны, являющейся мировым экспортером картофеля. На "картофельной почве" отношения между странами приняли хотя и не откровенно военный, но враждебный характер.

Знавала история картофеля и "картофельные" бунты. Например, в Пруссии крестьяне противились на первых порах указам Фридриха Вильгельма II сажать картофель. Нежелание крестьян перерастало в вооруженные сопротивления, для подавления которых император был вынужден высылать войска драгун.

Эпоху "картофельных" бунтов пережила и Россия. Во многих ее губерниях в середине прошлого века вспыхивало недовольство крестьян против принудительных правительственных мер по посадке картофеля.

Прошли десятилетия. Невозможно представить сейчас нашу жизнь без чудесного клубня. Невозможно настолько, что в ситуациях, грозящих картофелю бедой, люди сами шли на гибель, спасая его. Этими людьми были ученые. Об их подвиге мы и хотим рассказать.

Происходило это в Ленинграде, который стал одной из первых жертв немецкого нашествия во время Великой Отечественной войны. Фашисты подошли к городу уже в августе 1941 года. Население было мобилизовано на строительство оборонных сооружений. Сотрудники Всесоюзного института растениеводства упаковывали образцы семян, чтобы вывезти их на Большую землю. В самом тяжелом положении оказалась коллекция картофеля. Следовало провести необходимые описания и учеты, дать сортам дозреть, а затем суметь вывезти коллекцию, насчитывавшую к тому времени больше тысячи образцов, из Павловска.

Сотрудники отдела картофеля О. А. Воскресенская и А. Я. Камераз были в отчаянии. Ведь если коллекция не успеет дозреть, пойдет насмарку огромный многолетний труд, пропадут уникальные образцы, собранные в многочисленных предвоенных поездках. Камераз, работавший в то время на оборонных сооружениях в Вирице, после смены мчался в Павловск, чтобы закончить описания и подготовить коллекцию к уборке.

Но события развивались с неумолимой быстротой. Была только половина августа, а немецкие танки ворвались в Мглу. Красавец Павловск бомбили вражеские самолеты. Это были страшные дни, страшные от сознания, что врага, безжалостно крушившего все дорогое и привычное, ничем нельзя остановить. И все-таки ученые надеялись на чудо. В зареве пылающего Павловска горстка сотрудников ВИРа - А. Камераз, О. Воскресенская, В. Яковлева, Т. Лаврентьева, А. Мюллер, Э. Реппонем - выполняли свой научный долг.

По радио и в газетах прозвучало полное горечи обращение Ленинградского горкома партии, Городского и Военного советов: "Товарищи ленинградцы, дорогие друзья! Над нашим городом нависла угроза нападения немецко-фашистских войск...". Правительство не скрывало всей трагичности положения и призывало жителей города, всех до одного, встать на его защиту.

Для ВИРовцев боевыми рубежами стали картофельные делянки в Павловске, которые они решили спасти во что бы то ни стало. Под гром орудийной канонады сотрудники приступили к уборке коллекции.

В городе уже началась эвакуация населения, и к ним на поле приехал ответственный за нее председатель исполкома. Несмотря на его требование немедленно прекратить работу и уходить, ученые наотрез отказались покинуть участок. Пообещав найти транспорт для эвакуации коллекции и предупредив, что сотрудники находятся теперь в прифронтовой зоне, он уехал. А они копали весь день и всю ночь. Копали и плакали, глядя, как много остается недозрелых клубней: не успел вызреть ценный экземпляр южно-американского сорта, привезенного перед самой войной, не вызрели другие "южане". Решили брать от образца по 2-3 самых спелых клубня. Утром под артиллерийским обстрелом начали погрузку. Камераза оглушило взрывной волной. Оправившись от взрыва, он вновь продолжал работу. Часть коллекции уже успели отправить в Ленинград. Потребовалось разрешение от военного коменданта на продолжение работ и вывоз коллекции. Город был на боевом положении, но разрешения все-таки добились.

Коллекцию удалось спасти от уничтожения врагом, но ее еще предстояло сберечь в блокадном Ленинграде. Осенью 1941 года обстановка в городе с каждым днем становилась все безысходнее, все сложнее. Уже в ноябре подошли к концу запасы продовольствия. В городе муки осталось на 8 дней, крупы - на 9. Были снижены нормы хлеба - рабочим до 300, служащим - до 150 граммов. На город надвигалась слякотная и промозглая ленинградская зима. В ВИРе осталось 16 сотрудников, которые добровольно вызвались сохранить коллекцию. Правда, дублетные экземпляры зерновых, зернобобовых и технических культур находились в пути на Большую землю. А картофель? По нему дублета не было, он весь остался здесь, в осажденном городе. Каждый клубень требовал внимания и заботы. Коллекция была оставлена на Воскресенскую. Чтобы не отапливать лишних помещений, Ольга Александровна жила в том же подвале, где хранились в мешочках клубни, согревая их буквально своим теплом.

Голод все туже сжимал "горло" города. Сотрудники ВИРа еле держались на ногах, многие из них уже не выходили из тех помещений, где находились коллекции: в голодном городе могли найтись люди, для которых и зерно, и клубни были бы соблазном. В качестве лакомого блюда ели кусочки сыромятины со сбруи.

"Сохранить коллекцию во что бы то ни стало" - это стало единственным смыслом жизни. После войны в одном из зарубежных журналов появилась заметка о том, что от коллекции ВИРа ничего не осталось, так как она была съедена обезумевшими от голода людьми. Но голод не был властен ни над умом, ни над волей этих людей. Н. К. Малюшицкий сказал: "В мире есть нечто более важное, чем материальные выгоды и благополучие,- это преданность науке". В те тяжкие дни именно преданность своему делу поддерживала маленькую горстку изголодавшихся и обессиленных ВИРовцев.

Наступал новый, 1942 год. Редели ряды подвижников. Сдали силы и у Ольги Александровны. Воскресенскую на картофеле сменил В. С. Лехнович.

Лехнович жил недалеко от ВИРа и дважды в день навещал погреб, где хранился картофель, подтапливал его и просматривал образцы. Легко сказать "подтапливал" в городе, где "на дрова" сжигали ценные книги, мебель красного дерева и музыкальные инструменты. Это была поистине героическая работа: найти, а потом доставить топливо. Дрова приходилось перевозить на листе фанеры - не было санок. И какими же тяжелыми они казались в те студеные блокадные дни!

Наконец ужасная зима осталась позади. С весной пришли новые заботы - надо было, не вывозя коллекцию из города (в пригороде уже хозяйничали немцы), найти место для посадки.

Лехнович пришел со своей просьбой на Выборгскую сторону к директору бывшего цветочного комбината (бывшего потому, что в городе место клумб занимали огороды). Тот никак не мог взять в толк, что речь идет о настоящем картофеле, когда люди ели кожу, клей, когда подарком был бы даже кусочек черного хлеба. Чтобы поддержать силы горожан, с весны в Ленинграде организовали заготовку и переработку дикорастущих трав.

А тут... две тонны картофеля! Но это было так. И директор комбината смог в этом удостовериться.

Кроме работы с коллекцией, ученые пытались изыскать возможности получить посадочный материал для обеспечения города картофелем. Вот когда вспомнили о рекомендациях Болотова - сажать картофель кусочками, верхушками, стеблями! Для голодающего города это была находка, позволившая сэкономить колоссальное количество картофеля.

Другой подвиг во имя картофеля был совершен на территории оккупированной Украины. В 1942 году немцы заняли Киевскую станцию Главспирта. Здесь до войны проводилась работа по выведению сортов картофеля для Украины. Уже готовилось оформление сортов Стахановского, Червоноспиртового, Розы Полесья. С коллекцией картофеля работал ученик Н. К. Малюшицкого - Р. Д. Шехаев.

Фашисты заняли этот район столь стремительно, что персонал не успел даже эвакуироваться. Предприимчивые немцы не стали уничтожать станцию, они решили на ее базе создать семеноводческое хозяйство, где можно было бы размножать картофель для Германии. Для этой цели они завезли несколько вагонов добротного семенного материала 30 немецких сортов - Фрюмелле, Остботе, Карнеа, Гренцмарк, Приска, Парнассия, Вольтман и другие.

Немцы, узнав, что Шехаев большой специалист картофелю, предложили ему и другим сотрудникам вести работу с этими сортами. Первой мыслью ученых было саботировать и сорвать семеноводческую работу врага. Однако они не могли не понимать, какую ценность для селекции представляет такое богатство материала. Тогда они приняли решение продолжить работу, но постараться любыми путями заполучить образцы немецких сортов. Они верили, что господство немцев не будет долгим, и готовились осуществить свой план. Приближалась осень 1943 года. Появились слухи о наступлении наших войск. Стало ясно, что власти оккупантов приходит конец. Сотрудники разработали план действий.

Год выдался на редкость урожайным. Это радовало ученых и одновременно осложняло работу. Пользуясь невежеством управляющего хозяйством, который ничего не смыслил в семеноводческом деле, Шехаев дал указание подготовить побольше буртов якобы для несортового материала, и когда началась уборка, им удалось часть картофеля поместить туда. На буртах сотрудники станции меняли этикетки, но все-таки семенного картофеля оставалось много, и очень не хотелось отдавать его врагу. К этому времени пришел приказ срочно организовать упаковку и отправку семенного картофеля в Германию. Под надзором управляющего и немецких часовых Р. Д. Шехаев, А. М. Кекух, К. А. Машинец с рабочими занимались затариванием и погрузкой картофеля. Но даже в этих условиях они смогли в большую часть мешков засыпать совсем не то, что предполагали немцы. В ход шло все, что попадало под руку, вплоть до камней.

Поэтому, когда в один из дней за Шехаевым был прислан конвой, он решил, что обман раскрыт, и приготовился к самому худшему. Но оказалось, что немцы "приглашали" русского специалиста выехать в Германию.

Картофель, спасенный сотрудниками Киевской станции, положил начало семенным посадкам послевоенных лет. Т. С. Ушаков бывший директором станции в первые послевоенные годы, вспоминал, что "благодаря подвигу сотрудников Киевская станция была единственным научным учреждением, имеющим сортовой материал. Им она снабдила другие организации". Только в Харьковский спиртовой трест было передано 150 тонн картофеля 17 сортов.