8. Аквакультура: поля и фермы

 Завтра океан станет столь же
 необходимым для существования людей,
 как воздух и свет, земля и растения.

Ив Ла.Прери, директор Французского центра по эксплуатации океанов

Вам никогда не приходила в голову мысль, что в области добывания средств пропитания люди все еще пользуются удивительно анахроничными методами и средствами? Ведь принцип обработки земли для возделывания культурных растений сохраняется неизменным десять тысяч лет, несмотря на все усовершенствования земледельческих орудий и машин. Точно так же остались прежними - чуть ли не за все время существования человека - способы ловить рыбу. Зайдите в любой музей древней истории, и вы увидите там примитивные крючки, сети, гарпуны. Они легко узнаваемы, хотя их нынешние аналоги, конечно, иных форм и размеров, сделаны из новых материалов, да и забрасываются в море с других судов и с помощью других приспособлений. Но суть одна: на суше - плуг, в море - сеть да крючок, вот то, что нас кормит.

Современная форма эксплуатации Мирового океана-все то же "собирательство", с которого человек начал свой путь по планете.

Не слишком совершенная, а главное - неэффективная форма добывания пропитания. Зато достаточно преуспевшая по части истощения океанических ресурсов.

Убежденность в безграничности природных ресурсов обернулась слишком дорогой ценой для человека. Предкам нашим казалось, что лесов и степей хватит на многие века - руби, жги, паши... Еще недавно мы так же относились к океану - ведь он вроде бы и вовсе необъятный, необозримый.

И верно, граничащая с сушей полоса за линией прибоя зачастую кажется буквально кишащей живыми существами, плотность "гад морских" здесь способна поразить воображение. А гигантские обитатели толщи вод, неведомые морские существа, связанные с ними легенды и сказания... Ну, как не поверить, что океан не только у берегов, в области шельфа, но и все дальше к горизонту, не только в приливно-отливной зоне - литорали, но и на любых глубинах пропитан жизнью?

Разочарование пришло совсем недавно, после скрупулезных измерений продуктивности различных районов океана. И вот что оказалось.

Теплым тропическим мелководьям - коралловым рифам и зарослям водорослей - действительно принадлежит мировой рекорд продуктивности: здесь на каждом квадратном метре поверхности "взращивается" по 2500 граммов сухого органического вещества. Это - максимальный урожай, который дает дикая природа. Второе место принадлежит влажным тропическим вечнозеленым лесам - 2200 граммов. В среднем вся поверхность планеты приносит по 333 грамма на квадратном метре за год; пашня - 650, а океан - только 152.

Меньше дают тундры - 140, пустыни - 90 граммов. Замыкают перечень полярные зоны - всего 3 грамма сухой органики.

Правда, по вторичной продуктивности - выходу животного вещества с гектара за год - океан "урожайнее" суши. Он дает в среднем 83,8 килограмма, а суша - лишь 61. И здесь прибрежные воды тропических широт держат первенство - 600 килограммов! В среднем же по выращиванию биомассы гетеротрофов - тех, кто питается готовыми продуктами фотосинтеза, - океан занимает только шестое место после саванн, тропических вечнозеленых и листопадных лесов, степей умеренных широт и болот. Как видим, и тут средние цифры не создают впечатления изобилия.

Жизнь, как утверждают ученые, зародилась в океане, однако водная стихия долгое время оставалась чуждой для человека. Постепенно положение менялось. Основательно повыбив живность, населявшую леса и степи, куда более продуктивные, чем океан, люди стали осваивать его просторы. Что же удивительного в том, что начали вымирать и некоторые океанические жители? Пусть позже, но человек принялся собирать дань и с океана...

Первыми морскими жертвами человека, как и на суше, оказались его сородичи по биологическому классу - млекопитающие. Стеллерову корову, открытую Берингом в 1742 году, уничтожили всего за полтора столетия. Вдвое меньше времени понадобилось для полной ликвидации ушастых тюленей. Наконец, подошла очередь китов...

Промысел китообразных - наглядный пример сверхэксплуатации природных ресурсов. После первой мировой войны общее число добытых китов непрерывно увеличивалось благодаря техническому прогрессу в области морской охоты. Спад начался после 1970 года. Но уже к 1950 году были уничтожены синий кит, через десять лет - финвал, через пять - сейвал. Затем китобои переключились на кашалотов, которых вскоре стало заметно меньше.

К началу 80-х годов появились проекты переоборудования китобойных флотилий на добычу... зоопланктона (состоит в основном из мельчайших травоядных ракообразных, известных у нас под названием криля, который составляет основную пищу китов). Похоже, и здесь мы повторяем опыт далеких предков -- охотников. Истребив доисторических гигантов, они в позднем палеолите вынуждены были приняться за мелких травоядных. Французский эколог Ф. Рамад не без мрачного юмора пишет, что начавшаяся добыча криля вместо китообразных похожа на то, как если бы мы уничтожили весь крупный рогатый скот для того, чтобы переработать всю потребляемую им траву на белковые концентраты.

Итак, запасы морских млекопитающих достаточно истощены. Но, быть может, с рыбой дела обстоят значительно лучше?

С конца второй мировой войны мощности рыболовного флота непрерывно растут. Растут и уловы. Мировая добыча рыбы составила в 1938 году 20, спустя тридцать лет - 64, в 1978 - 75 миллионов тонн. По расчетам ФАО, к концу 80-х годов уловы достигнут примерно 120 миллионов тонн, что, как полагают специалисты, составит около половины вторичной продукции океана, содержащейся в рыбном поголовье. Дальше указанной цифры идти опасно: об этом свидетельствует накопленный, достаточно богатый и, к сожалению, печальный опыт. Впрочем, вполне вероятно, прогноз ФАО разделит судьбу многих других несбывшихся предсказаний: с начала 70-х годов уловы рыбы колеблются у черты 70 - 75 миллионов тонн, некоторые страны уже сократили размеры своей океанической добычи,

Промышленное океаническое рыболовство избирательно. Оно охотится не на все живое, что обитает в воде, а лишь на определенные биологические виды

Под них и настраивается вся рыболовецкая технология. Случайный же "прилов", пусть даже ценный, чаще идет за борт, на корм чайкам, в лучшем случае перерабатывается в кормовую муку.

Ситуация опять-таки напоминает палеолитическую, когда добычей охотников была не всякая живность, а в основном "крупнотоннажное" зверье. Результаты также однотипны.

К началу текущего века численность пикши в Северном море снизилась до такой степени, что эта рыба потеряла товарное значение. К 1920 году в Северной Атлантике исчез белый палтус. На грани исчерпания находятся запасы североатлантической сельди. В 1967 году ее основные поставщики на мировой рынок - Норвегия и Исландия - выловили 1,2 миллиона тонн этой рыбы. В 1971 году норвежской сельди было поймано 16 тысяч, а исландской - только 300 тонн.

Балтийская сельдь канула в небытие значительно раньше. Между 1416-м и 1425-м годами, как свидетельствуют исторические хроники, ее уловы резко упали. Вместе с ними рухнула и мощь Ганзейского союза, главным оплотом которого была селедочная торговля. К середине XV века сельдяная корона перешла к Голландии, которая занялась промыслом в Северном море. "Амстердам построен на селедочных костях", - утверждает старая голландская поговорка. В наше время ее без особого преувеличения можно перефразировать так: на рыбьих костях стоит современное животноводство.

Рыбная мука - основной белковый компонент в кормах для всех видов домашних животных. Сейчас в нее превращается 30 процентов мирового улова - больше, чем ежегодно вылавливали из морей и океанов перед второй мировой войной.

В 1949 году эксперты утверждали, что 39 основных промысловых видов морских рыб, имеющих огромное экономическое значение, используются недостаточно.

Через два десятилетия обнаружились явные признаки исчерпания запасов большинства этих видов. В сезон 1936-1937 годов в американских портах, расположенных между Сан-Диего и Британской Колумбией, было выгружено 800 тысяч тонн тихоокеанских сардин. В 1953 году улов составил 80 тонн!

Другим примером служит перелов перуанских анчоусов. В 1970 году их добыча достигла 11,2 миллиона тонн. Эксперты ФАО называли "разумный уровень" - 9,5 миллиона тонн в год. Запасы анчоуса казались неисчерпаемыми. Но уже в 1973 году уловы снизились впятеро! Дополнительный экономический ущерб Перу нанес упадок торговли гуано - пометом бакланов, питающихся исключительно анчоусами. Меньше рыбы - меньше птицы!

Итак, уловы увеличиваются - количество рыбы уменьшается. И уменьшается прежде всего численность ценных пород.

Есть у пастухов такое понятие - перевыпас. Если количество животных на пастбище превышает норму, они выедают на нем всю наиболее съедобную траву до такой степени, что она уже не может дать достаточное для воспроизводства число побегов. Остаются одни сорняки.

С 1938 года по наши дни доля улова малоценных рыб увеличилась с 1 до 33 процентов. Большая часть его идет в кормушки на фермы, но уже разработана технология, позволяющая получать из так называемой сорной рыбы вполне приемлемый для питания человека белковый концентрат. Правда, он дороговат.

Все более дорогим становится и все океаническое рыболовство в целом. Оно ведь давно и далеко ушло от берегов. Необходимость перерабатывать весь улов в готовые продукты питания и полуфабрикаты в открытом океане привела к появлению гигантских плавучих заводов. Потребность в энергии для их функционирования огромна. Столь же велики ее затраты и на замораживание свежей рыбы в плавучих рефрижераторах. Добавьте к этому расходы на наисовременнейшие тралы, сложнейшее рыбопоисковое оборудование, разведку... И все это - в полной зависимости от все той же древней как мир Фортуны, случая, удачи и, конечно, погоды. Разве не покажется нынешнее индустриальное рыболовство дорогостоящим анахронизмом - дорогостоящим и людям, и океану?

В начале неолита, убедившись в том, что дань, собираемая с дикой природы, становится все меньше и поступает крайне нерегулярно, человек был вынужден сменить лук и стрелы на мотыгу и соху. Что-то похожее происходит и в наши дни: древнее рыболовство постепенно уступает свое место рыбоводству, точнее, аквакультуре - возделыванию всего того, что до сих пор могло самостоятельно обитать в водной стихии. Парадоксально, но приходится снова признать: сначала мы истребляем живые организмы, и лишь после того начинаем выращивать их в искусственных условиях!

В отличие от сухопутного морское растениеводство умеет возделывать относительно небольшое число видов. "Акваживотноводство" оказывается куда более разносторонним. Объясняется это тем, что, как ни великолепны подводные джунгли, не они являются основой пищевой пирамиды Мирового океана. Главную часть органического вещества в морях создает фитопланктон - микроскопические одноклеточные водоросли. Их поедает растительноядный зоопланктон, за которым следует целая череда хищников - от самых мелких до самых крупных, среди которых находят свое место и морские млекопитающие.

Наиболее распространены в аквакультуре бурые водоросли - ламинария, ундария, фукусовые, алярия, макроцистис. Макроцистис пирифера - гигантская бурая водоросль, длина которой порой превышает 100 метров, а масса - 100 килограммов. Плодовитость ее впечатляет: 1018 спор за жизнь! Кажется, ей же принадлежит и рекорд скорости роста: 30 сантиметров в день! Немудрено, что заросли макроцистиса сродни девственным джунглям.

Возделывают его у западного побережья Американского континента. Большая часть забот связана с охраной плантаций от морских ежей, которым очень нравятся молодые побеги этого растения. Макроцистис можно подавать на стол или в кормушку в натуральном виде или... производить из него метан. Оказывается, водоросль - излюбленное блюдо не только морских ежей, но и некоторых видов бактерий. Их аппетиты превзошли все расчеты специалистов - 3,5 кубометра газа всего из 5 килограммов сухих водорослей! 40 тысяч гектаров моря, покрытые этой водорослью, могут обеспечить энергетическое потребление города с 50-тысячным населением. Ферма макроцистиса, занимающая площадь 750 × 750 километров, способна дать столько газа, сколько нужно всем Соединенным Штатам. Совсем неплохо для времен энергетического кризиса, когда все чаще раздаются призывы выращивать топливо на полях. Лучше уж делать это в море. Тем более побочными продуктами превращения бурых водорослей в метан являются так называемые альгинаты. Используют их очень широко - для осветления пива, обработки бумаги, сгущения красок, изготовления сварочных электродов. Почти треть валового производства альгинатов идет в пищевую и фармацевтическую промышленность.

Одна из экспериментальных ферм макроцистиса построена в Калифорнии близ города Лагуна-Бич. 25-тонная конструкция, охватывающая площадь в один акр (0,4 гектара) и напоминающая по форме перевернутый зонтик, выполняет роль каркаса, к которому прикрепляется бурая водоросль. В центре конструкции расположены насос и труба, опускающаяся на глубину около полукилометра. Вода из богатых питательными веществами глубинных слоев перекачивается вверх для орошения растений.

Кстати говоря, подобное "взбаламучивание" - перемешивание в вертикальном направлении - способно очень серьезно повысить продуктивность водной стихии. Пирамида биомассы суши возвышается из почвы, которая вместе с растениями образует ее фундамент. В океане Пирамида перевернута. Здесь жизнь сосредоточена у поверхности. Ведь поток отмершей органики движется здесь сверху вниз. Глубинные же слои, куда не проникает солнечный свет и где невелико содержание кислорода, остаются практически безжизненными кладбищами органического вещества и минеральных соединений, вынесенных реками. Осадок на дне океана - прекрасное удобрение, нужно только научиться поднимать его к солнечным лучам.

Существует проект искусственного вертикального перемешивания океана - так называемого "апвеллинга". Он предусматривает установку на дне океана ядерных реакторов, которые подогревали бы придонные слои воды и, таким образом, создавали вертикальное ее течение. У поверхности же располагаются гигантские, огороженные сетями рыбные хозяйства, питомцы которых потребляют биогенные вещества, содержащиеся в поднятом со дна иле. Известен и проект направления концентрированных солнечных лучей в темные океанические глубины для оживления фотосинтеза. Конечно, все это пока из области фантастики, но фантастики вполне научно обоснованной.

Вполне вероятно также, что в некоторых случаях дело обойдется и без огромных затрат: апвеллинг возникнет как побочное следствие деятельности человека. Это может произойти с каким-либо достаточно "закрытым" морем, которое принимает в себя пресную массу из впадающих рек. Плотность этой воды меньше соленой морской, поэтому она остается на поверхности. Нижние соленые слои в сущности не перемешиваются с верхними, и дно такого моря безжизненно. Обитаемы только верхние две сотни метров, а ниже кислород практически не проникает. Вместе с тем общая тенденция показывает, что пресный сток сокращается: реки "разбирают" поля, города, заводы. Море станет солонеть, появятся условия для перемешивания, апвеллинг вызовет новую вспышку жизни.

Возможно, однако, что подобная вспышка будет слишком скорой; минеральные и органические вещества, поднятые со дна, использует прежде всего фитопланктон. Он быстро увеличится по массе, а обитатели моря не успеют так же быстро его съесть. И море "зацветет", водоросли отомрут, вызовут гниение и вслед за ним - массовое отравление всех организмов.

Последствия деятельности человека зачастую бывают так же непозволительно быстры, как и его собственные действия. А природа не терпит быстрых изменений. Молниеносная вспышка жизни способна умертвить саму жизнь! Пока что мы не умеем достаточно хорошо управлять природными процессами или тратим на это слишком много энергии. Поэтому морские "поля", нередко испытывающие недостаток фосфора и азота, иногда удобряют, по сути, традиционным способом: на определенную глубину опускают специальные пористые емкости с искусственными удобрениями, которые постепенно вымываются в окружающую среду. Практика показывает, что внесение 40 - 45 килограммов нитратов и 30 килограммов суперфосфатов на гектар позволяет увеличить численность фитопланктона в 4 раза. Камбала, например, в этом случае за 13 месяцев достигает размеров трехлетней особи.

Среди бурых водорослей наиболее известна группа плавающих растений, относящаяся к роду Sargassum. Саргассами они были названы спутниками Колумба за сходство с угодьями мелкого винограда, известного в Португалии под тем же именем. Саргассово море - это огромная акватория, охваченная кольцом течений, и поэтому, как правило, очень спокойная. "Болото" среди океана образовало здесь гигантский ковер из водорослей общей массой 7 миллионов тонн. Вполне вероятно, что в недалеком будущем появятся искусственные Саргассы, поставляющие продукты питания, корма, промышленное сырье, энергию.

Культивирование водорослей имеет много преимуществ перед простым сбором в естественных условиях. Это и увеличение урожая, и, что немаловажно, возможность механизации весьма трудоемких процессов.

Когда закладывают "акваплантацию", на морском дне проводят некоторые работы: выравнивают его, иногда разбрасывают камни, крупный щебень, бетонные обломки, на которых могут селиться водоросли. Водоросли выращивают и вертикальным способом, используя сети, деревянные решетки, канаты, удерживаемые у дна грузом, а у поверхности - заякоренными плотами. Обычно за зимний период они обрастают водорослями, летом их вынимают из воды и снимают урожай. Именно так возделывают ламинарию на Камчатке и вблизи Владивостока. В Китае ее выращивают в обычных плетеных корзинах, которые, предварительно осеменив спорами водоросли, опускают на дно (по 500 штук на гектар), а через сезон поднимают вместе с урожаем.

В Японии очень популярна ундария - бурая водоросль, издавна употребляемая в пищу. Культивируют здесь со второй половины XVII века и красные водоросли - порфиру, анфельцию (успешные опыты по разведению последней выполнены у нас на Белом море). Некоторое распространение получили и зеленые водоросли. В Японии и ряде стран Юго-Восточной Азии в небольших количествах выращивают энтероморфу и монострому, на Филиппинах - кладофору, в Индии - ульву (морской салат).

О размерах производства морских водорослей имеются разные сведения. Считают, что в одной Японии возделывают от 300 до 800 тысяч тонн водорослей. Примерно еще столько же выращивают в других странах. Конечно, это совсем немного, но ведь морские фермы еще не оснащены специальной высокопроизводительной техникой: нет пока водорослеуборочных комбайнов, очистительных и перерабатывающих машин. Когда они появятся, подводные нивы смогут конкурировать с наземными. Что же касается экологических показателей, то здесь у морских плантаций очевидное преимущество.

Многие водные растения в весьма сильной степени обладают свойством очищать среду, в которой они живут. Профессор Б. Уолвертон устроил в одной из лагун штата Миссисипи экспериментальную лабораторию для изучения грозы южных рек и озер - водного гиацинта - злостного сорняка, который необычайно бурно размножается, мешая развитию судоходства и гидроэнергетики. Исследования показали, что эта водоросль во много раз лучше любой технической системы очищает воду от вредных бытовых и промышленных стоков и при этом дает 200 - 400 центнеров зеленой массы с гектара. А в калифорнийском городе с претенциозным названием Геркулес уже действует уникальная система очистки городских стоков. Она состоит из трех бассейнов, один из которых населен как раз водным гиацинтом. За 6 дней растения усваивают и перерабатывают все находящиеся в воде питательные, а вместе с ними и токсические вещества. После этого воду можно пить, а "отработавшие" гиацинты использовать для получения метана.

Аквакультуру бурых, красных и зеленых водорослей ждет, безусловно, большое будущее. Но, вполне вероятно, что куда завиднее может оказаться судьба водорослей одноклеточных - планктонных. Недаром ведь они составляют основу пищевой пирамиды океана! В течение месяца потомство одной диатомовой водоросли достигает 100 миллионов клеток, которые способны поместиться всего в литре воды. Правда, рекордная скорость размножения не сочетается с рекордной продолжительностью жизни. Образуя в течение года до полутора тысяч тонн живой массы на каждом квадратном километре моря (1,5 центнера на гектаре), диатомовая водоросль быстро умирает, и, если живые организмы не успевают употребить ее в пищу, она, разлагаясь, отравляет воду.

Из 6 тысяч разновидностей планктонных водорослей культивируют всего несколько, прежде всего хлореллу и сценедесмус. Первая, являясь пресноводной, тем не менее охотно растет и в морской среде, а также в сточных водах. Промышленное их разведение на корм животным началось еще в 60-х годах. Достаточно крупные установки для возделывания хлореллы построены во многих странах, в том числе и у нас. Кое-где, например в Мексике, предпочтение отдали спирулине.

Хлорелла очень пластична по своим свойствам. Изменяя условия возделывания, можно повысить содержание в ее клетках жира от 4,5 до 85,6, белка от 8,7 до 58, углеводов от 5,7 до 37,5 процента, получая при этом за год 300 - 400 центнеров сухой массы с гектара. Правда, система ее выращивания напоминает тепличные, поэтому вряд ли сопоставима эта гигантская урожайность с урожайностью полевых культур. Однако перспективы использования хлореллы для кормления животных, а также в пищевых целях очень обширны. Достаточно сказать, что в ФРГ разработана система выращивания одной из разновидностей этой водоросли, которая поставляет дешевую пищевую продукцию.

И все же производство пищи из водорослей менее перспективно, чем получение из них вторичной продукции - в виде мяса млекопитающих, рыбы и моллюсков. Морское и вообще "водное животноводство" может стать и уже становится в десятки раз выгоднее традиционного наземного. Это объясняется лучшим коэффициентом усвоения корма водными организмами (впятеро, чем у жвачных, втрое, чем у свиней, в полтора раза по сравнению с птицей), значительно меньшими затратами энергии на поддержание жизнедеятельности (поскольку они относятся к холоднокровным), экономией на строительстве сооружений для их содержания.

Нельзя, конечно, сказать, что морская ферма - лишь огороженный, чтобы "домашней" рыбе не уплыть к диким сородичам, участок моря. Кстати, и эта проблема не так уж проста. Наиболее легко она решается при разведении рыбы в пресноводном водоеме. Если он слишком велик для использования целиком, обваловывают отдельные бассейны. Чаще всего подобные рыбо-разводные поля устраивают в поймах рек, зарегулированных водохранилищами. Получаются искусственные пруды, где можно выращивать рыбу разного возраста. Порой так же поступают и в морских заливах или на побережьях. Но чаще здесь фермы аквакультуры огораживают сетями. Иногда прибегают к условному заграждению из воздушных пузырьков. Чтобы поставить такой "занавес", достаточно проложить по дну перфорированные трубы и постоянно накачивать в них воздух. Просто и удобно: ни "своя" рыба, ни хищники со стороны никогда не пересекут пузырьковую завесу.

Огораживать постоянные участки водоемов следует лишь в том случае, если они хорошо "проветриваются" течениями. В противном случае со временем они засоряются экскрементами рыб и остатками пищи. Поэтому лучшим способом считается так называемый садковый. Садок - это водный объем, огороженный натянутой на рамную конструкцию сеткой или полиэтиленовой пленкой. Сверху его тоже прикрывают перфорированной крышкой, чтобы не делиться добычей с птицами и уберечь подводных жителей от перегрева. Крышка снабжается автоматической кормушкой. Такие садки удобно расставлять рядами, соединив их переходными мостиками и кормораздаточными транспортерами.

Подобная акваферма удобна для мелководий. На больших глубинах садки прикрепляют к заякоренным буям. Разработаны и более сложные установки, имеющие специальные механизмы для всплытия и погружения, которыми можно управлять по радио. Корма к бункерам с автоматическими дозирующими устройствами периодически подвозят катерами. Таковы рыбьи фермы. Не правда ли, всеми своими аксессуарами - клетками, кормушками, транспортерами - они напоминают животноводческие. Между прочим, самых крупных из океанических обитателей - китов предлагают запирать в... атоллах как естественных, так и искусственных. Корма можно доставлять сюда специальными рефрижераторами.

Кстати говоря, проблема кормов для рыб - не такая уж простая. Оставлять своих водяных питомцев на "подножном" питании - все равно, что бросать деньги в океан. Нужно, чтобы корма соответствовали вкусам данного вида и возрасту; они должны быть сбалансированы по жирам, белкам и углеводам, содержать необходимое количество минеральных веществ и витаминов. Не забудьте, кроме того, что большинство крупных рыб, имеющих товарное значение, - хищники, следовательно, им требуются корма животного происхождения, а это очень существенно усложняет дело.

И раз уж по примеру наземного животноводства рыбу поместили в "стойла", надо позаботиться о ее искусственном размножении. Производителей потомства, как правило, содержат на специальных фермах. Здесь технология совсем отличная от принятой в выростных хозяйствах, получающих уже готовую для откорма молодь. Икру от самок и молоки от самцов берут в соответствующий период и помещают в инкубирующие аппараты. Рыбьи инкубаторы - сооружения менее громоздкие, чем, скажем, птичьи, но не менее механизированные и автоматизированные.

Там, где размножение ведется старым традиционным способом, создают специальные нерестилища. Еще несколько веков назад японские рыбаки имели обыкновение разбрасывать на дне побережья камни. К ним прикрепляются водоросли, а к водорослям - личинки рыб. Теперь в Японии пользуются специальными поплавками, с которыми соединены тонкие полиэтиленовые полосы. Все вместе это напоминает заросли морской капусты, где охотно нерестятся морские виды рыб.

Давно уже замечали, что рыба скапливается вблизи портов и побережий, дно которых засорено разнообразными обломками. К началу 60-х годов во многих странах стали намеренно создавать такие участки. В море бросали куски бетона, обрезки труб и специальные балки - нерестилища. В дело пошли даже... старые автомобили. Специалисты утверждают, что они очень нравятся рыбьим "молодоженам" и малькам. В США сооружают целые искусственные рифы из всяческого металлолома - от консервных банок до отслуживших свой срок кораблей. Чего-чего, а мусора у человечества хватит, чтобы выстроить целый искусственный шельф - мелководное продолжение материков, который можно было бы превратить в единое гигантское рыбное поле. Вопрос, конечно, в другом: вряд ли допустимо рекомендовать подобные начинания в широких масштабах, сколь бы прельстительными они ни казались. Далеко не всякий сор из нашей избы годится выметать в море!

Для разведения рыбы можно использовать не только механические, но и тепловые отходы. Речь идет о культивировании организмов в очищенных сбросных водах электростанций и промышленных предприятий.

Доказано, например, что угри, выращиваемые в бассейнах с подогретой водой, приобретают товарный вес не за 12 лет, как в естественных условиях, а всего за год. Карпы, разводимые учеными ФРГ в прудах системы охлаждения тепловой электростанции, достигают заданного веса вдвое быстрее, чем их "вольные" сородичи. Дополнительный эффект получается и за счет того, что в теплых сбросных водах рыбы не испытывают сезонных влияний: для них здесь круглый год - лето. Это существенно способствует увеличению приростов, и кроме того, дает возможность в северных широтах разводить южные теплолюбивые виды.

Индустриальное рыбоводство, как и промышленное животноводство, не может обойтись без специальных селекционных центров. И хотя они делают еще только начальные шаги (история этого направления селекции насчитывает всего несколько десятилетий), первые успехи налицо: здесь и знаменитый советский бестер - помесь белуги со стерлядью, и скандинавский бесполый лосось, который не пускается в долгие скитания для продолжения потомства, и некоторые виды морских обитателей, "сконструированные" в Японии.

Одна из важных задач рыбной селекции - создание видов, хорошо приспособленных к содержанию в искусственных условиях, - настоящих "прирученных" рыб - по образцу домашних животных. Вполне вероятно, что первыми среди них будут лососевые, для которых характерен инстинкт миграции от пресноводных нерестилищ в океан, где они кормятся на природных пастбищах, и последующего возвращения к месту рождения. Несколько лет назад у ученых Калифорнийского университета возникла идея использовать эту загадочную способность лосося - находить путь к дому - для того, чтобы сгонять рыбу в косяк, после того как она нагуляет жир на океаническом "ранчо". Схема такова: молодые лососи доставляются с инкубаторных станций на побережье, где в морских лагунах у них в мозгу каким-то образом запечатлевается окружающая местность. Выпущенные в океан, они странствуют от одного до четырех лет (в зависимости от вида) и затем кратчайшим путем отправляются обратно в "свои" лагуны. Здесь их отлавливают, а лучших производителей оставляют "на племя" - возвращают в нерестилища. О том, что осуществима, говорят ретакая идея в принципе результаты опытов компании "Вейерхаузер", которая уже несколько лет ведет исследования по океаническому выпасу лосося. Однако из 4 миллионов мальков, выпущенных в 1979 году, домой вернулось всего 30 тысяч - меньше одного процента. Несмотря на столь очевидную разницу, цель вполне достижима: ведь рентабельность предприятия, как считают специалисты, обеспечивается уже 1-2 процентами вернувшейся рыбы.

Так, может, будущее за "прирученным" лососем? Представьте себе громадные косяки, точно по расписанию входящие в ворота рыбзавода... Но вспомним наши промахи, допущенные на суше. Ведь здесь мы создали ограниченному числу представителей животного мира исключительные преимущества перед другими. В результате он стал менее разнообразен, а значит, менее устойчив, и требует теперь больших расходов на искусственное поддержание его равновесия с окружающей средой. Не приведут ли подобные преимущества, предоставленные тем же лососевым, к нарушению равновесия, истощению кормовых запасов, исчезновению других морских обитателей? Наконец, это угрожает и самим лососевым: преобладание рыбы, выпускаемой из инкубаторных станций, способно повлечь за собой сокращение генетического разнообразия, природной изменчивости, которые делают биологический вид устойчивым и сильным.

Пожалуй, наибольших успехов рыбоводство СССР достигло в деле восстановления поголовья осетровых рыб. Первые опыты искусственного осеменения стерляди были проведены в России еще в 1869 году Ф. Овсянниковым. В конце прошлого века И. Бородину удалось добиться искусственного осеменения икры севрюги и осетра. Промышленное разведение осетров началось в конце 50-х годов нынешнего столетия - вначале на Каспии, а затем и на Азове. Ежегодно в Каспийское море выпускается 50-70 миллионов мальков белуги, севрюги, осетра, в Азовское - до 20 миллионов. В него же вселяются и новички - бестеры.

Сейчас разводят практически все виды лососевых - кижуча, кету, горбушу, чавычу, семгу, каспийского лосося, атлантического - кумжу. Производство малька этой рыбы чем-то напоминает посадку молодых лесов. Ведь, казалось бы, непосредственной пользы для тех, кто их сажает, нет никакой. Деревья многих пород созревают через добрую сотню лет. Лосось, конечно, более скороспел, и все же иные хозяйственники пожимают плечами: как это, мол, выращивать мальков и отпускать их в океан, на волю стихий? Какой от этого толк? А между тем лососеводство оказывается очень выгодным: оно увеличивает уловы в пять-десять раз. Подсчитано, например, что на побережье Северной Америки единица затрат, вложенных в разведение молоди лосося, окупается последующими уловами всемеро.

Одной из наиболее развитых отраслей лососеводства является разведение форели. В отличие от других сородичей ее производят в проточных прудах и речных запрудах. Форелевые фермы широко распространены и у нас, и в других странах мира.

Относительно новое дело для нашей страны - кефалеводство. Оно начало успешно пополнять поредевшие было стада черноморской кефали. Некоторые виды этой рыбы культивируют на Каспии и Дальнем Востоке. В Югославии кефаль содержат в отгороженных участках моря и лагунах вдоль всего Адриатического побережья. Выращивают ее во многих странах, причем нередко совместно с карпом и другими рыбами.

Карп - один из наиболее давно и прочно одомашненных видов. Чистопородный карп или в помеси с сазаном, а также амур и толстолобик - самые распространенные жители отечественных пресноводных хозяйств. К этому "живому столовому серебру" давно уже привыкли жители наших городов.

Помимо перечисленных видов, выращиваются или являются ближайшими кандидатами на "одомашнивание" ставридовые (сериола, лакедра), различные камбалы (ромб или тюрбо, камбалы атлантическая и ма-лоротая, обыкновенный морской язык и пр.). В бассейнах и садках разводят молочную рыбу (ханос), угрей (их считают едва ли не наиболее выгодными), американских сомиков, морских карасей и окуней, помпапо, корифену, гиреллу и многие другие обычные и экзотические виды.

Разведение рыб - главная отрасль аквакультуры, в том числе морской, которую иногда называют мари-культурой. Однако наш рассказ был бы неполон, если бы мы не назвали еще одну отрасль этого нового вида производства продуктов питания. Речь идет о конхио-культуре - разведении моллюсков.

Общее количество видов двухстворчатых моллюсков достигает 15 тысяч. Разводят же пока очень немногих - устрицы, мидии, морские гребешки, морское ушко, клемы, вепус, венерупис и некоторые другие. Их выращивание - дело в значительной мере более простое, чем рыбоводство. Ведь моллюски питаются фитопланктоном, то есть имеют более короткую пищевую цепь, чем промысловые рыбы, не требуют специальных кормов и, поскольку неподвижны, не нуждаются в специальных ограждениях, легко поддаются механизированному "посеву", содержанию и сбору.

Наиболее распространена культура устриц. Их и ловят, и разводят во многих странах мира. Устрицы всегда считались деликатесом, однако специалисты убеждены, что при массовом разведении "пищевая сфера" их применения может быть очень серьезно расширена.

Выращивают устриц на искусственных субстратах, к которым охотно крепятся личинки. Самый распространенный - обычная черепица. Ежегодно "морские фермеры" Франции размещают в море сотни миллионов штук таких листов. Их укладывают штабелями друг на друга или на специальные стеллажи. В более простых вариантах используют створки раковин мидий, гравий, камни, в более сложных - специальные сборно-разборные коллекторы. Плантация устриц порой напоминает виноградник: проволока, натянутая в несколько рядов между сваями, на ней - коллекторы для личинок в виде кусков пластиковой сети. Применяют и плавучие системы - заякоренные плоты с гирляндами веревок, на которые нанизывают створки раковин, пластинки из синтетических материалов. Моллюски охотно приживаются на таких "бусах" и быстро набирают товарный вес.

Разведению устриц серьезно мешают эпидемические болезни. Об их причинах пока спорят, но вполне вероятно, что главная - загрязнения. Впрочем, моллюски, как и некоторые водоросли, могут успешно развиваться в сточных водах. Чтобы затем избавиться от накопленных ядовитых примесей, достаточно поместить их в водоем с чистой проточной водой. Сейчас выдержка устриц в таких очистительных бассейнах стала правилом.

История культивирования мидий насчитывает уже 6 - 7 веков. В XII-XIII веках во Франции их выращивали на вертикально вбитых в дно бревнах или плетнях. Сейчас обычно применяют заякоренные системы, как и для устриц. Опыты показали, что с гектара мидиевого хозяйства можно получать до 500 тонн мяса - цифра буквально фантастическая! Специалисты считают, что мировое производство мидий легко может превысить 100 миллионов тонн.

Не менее выгодна культивация клем - двухстворчатого моллюска, отличающегося высоким темпом роста. Каждый гектар морской фермы способен дать продукции даже больше, чем мидиевый. Расширяются и плантации морского гребешка. Его разводят на проволочных гирляндах с нанизанными раковинами. Молодь растет в сетчатых мешках, кормят смесями одноклеточных планктонных водорослей.

Практикуется и культура подвижных - так называемых головоногих моллюсков (кальмары, осьминоги, каракатицы). Их используют в пищу многие тысячелетия. Только в Японии ежегодно вылавливают 5 тысяч тонн этих экзотических обитателей моря. В последнее время их запасы в японских водах существенно сократились. Пришлось организовать первый осьминожий заповедник и начать работы по искусственному размножению головоногих созданий.

Марикультура осьминогов и каракатиц - пока еще в зародыше. А вот разведение ракообразных - уже достаточно солидная отрасль. Трудности возникают с самыми крупными из членистоногих - омарами. Эти родственники пресноводных раков, достигающие 20 килограммов, отличаются любовью к уединению и агрессивным нравом. Поэтому, прежде чем начать их разведение, ученым придется создать новую форму миролюбивого омара. Куда лучше перспективы на одомашнивание лангуста. В сравнении с омарами он отличается большей "коммуникабельностью". В период размножения лангусты собираются в длиннейшие цепи, напоминающие железнодорожный состав. На японском острове Хоккайдо ведутся исследования и по искусственному разведению королевского краба. Однако в промышленных масштабах из членистоногих культивируют пока лишь креветок и пресноводных раков. В тропических и субтропических условиях оба эти вида иногда выращивают на рисовых полях, в более высоких широтах прибегают к специальным прудам. Разводят раков и в нашей стране.

Каковы же современные масштабы производства на фермах Нептуна?

Наибольших успехов в аквакультуре добилась Япония. За счет водных организмов здесь удовлетворяется 60 процентов потребностей в белке. Удельный вес морепродуктов в рационе питания населения составляет 20 процентов. Пятую часть из них поставляет аква-культура. По прогнозным оценкам, к концу века эта отрасль будет производить 6 миллионов тонн продуктов в год - примерно половину того, что добывается сейчас в море японским рыболовным флотом.

В настоящее время аквакультура дает 8-10 процентов мирового улова. Но через 40 - 50 лет ее продукция, как утверждают эксперты ФАО, увеличится в 5 раз. Предполагают даже, что в следующем столетии она сравняется по масштабам с рыбным промыслом.

Вполне вероятно, эти прогнозы недостаточно точны. Ясно, однако, что аквакультура имеет огромные возможности успешно конкурировать с сельскохозяйственным производством. Хорошее пастбище позволяет получать по центнеру мяса на гектар, морское рыболовство - от полутора до двух, а рыбная ферма площадью 2 тысячи гектаров, по расчетам специалистов ЮНЕСКО, способна дать рыбы больше, чем ее добывается во всем Северном море. Всего две тысячи гектаров - очень небольшое по масштабам нашей страны сельскохозяйственное предприятие...

Не надо только думать, что широкое внедрение аквакультуры - просто и быстро решаемая проблема. Предстоит еще очень многое сделать, чтобы привить промыслу океанической биомассы кое-какие "черты индустриализации". Оценивая возможности и сроки проведения такой "прививки", известный французский исследователь океана Клод Риффо иронизирует: "И как тут, вдохновляясь достижениями современной науки и техники, не предаться радостям научной фантастики! Кто не слышал о подводных фермах будущего, на которых океанавты - крестьяне... получают богатые урожаи... Отсюда один шаг до предсказания, что скоро подводные серпы начнут жатву, плоды которой принесут спасение голодающим народам... Не стоит верить смелым предположениям. Они расходятся с истиной, которая равным образом не дает повода и к пессимизму. Истина эта имеет много нюансов".

Океан еще ждет своих первопроходцев. Он нуждается прежде всего в самом серьезном изучении. Новая отрасль производства требует, конечно, и специалистов: акваагрономов и животноводов, акваинженеров, конструкторов и строителей. Но еще больше ей нужны исследователи. Освоение - а значит, и преобразование Океана - неизбежно. Надо только, чтобы оно не повторяло ошибок, которые человечество успело сделать на суше.