7. Кровь травы

 Сначала я был травой -
 существом без желаний.

А. Галлер, немецкий поэт и натуралист XVIII века

Почти за век до Галлера знаменитый французский ученый Блез Паскаль назвал человека мыслящим тростником. Можно продолжить аналогию, вспомнив прекрасную тютчевскую строку: "...человек - сей злак земной"...

Похоже, подобное сравнение не случайно. Но будь человек травой, его энергетической КПД возрос бы на 3 порядка. Чем выше на трофической пирамиде размещен биологический вид, тем меньше его численность. И наоборот: чем ближе к траве...

"К чему автор клонит? - подумает иной читатель.- Уж не к тому ли, чтобы человек стал существом травоядным? !"

Пугаться не стоит. Немалая часть человечества и сегодня придерживается практически полностью растительной диеты. Она поныне - удел целых народов, а в древности, как свидетельствуют исторические источники, вегетарианство было распространено куда шире, чем в наши дни.

И все-таки растительный рацион человека не особенно разнообразен и богат выбором. Очень небольшое число растений непосредственно пригодно для питания людей. Объясняется это просто: наш пищеварительный тракт устроен таким образом, что может "переработать", использовать во благо организму далеко не всякую "траву".

Со времен М. Шлейдена и Т. Шванна, впервые сформулировавших к середине прошлого века клеточную теорию, и Р. Вирхова, провозгласившего в 1859 году знаменитое правило Omnis cellus e cellula (каждая клетка из клетки), твердо известно, что обмен веществ между организмом и средой идет на клеточном уровне. Таким образом, под питанием приходится понимать процесс, в результате которого некие необходимые для жизни вещества попадают внутрь клеток, выстилающих стенки кишечника.

Любая клетка отделена от среды своего рода стеной-оболочкой. Она служит панцирем, "скелетом", надежно сохраняющим "единицу жизни". Если бы, однако, эта стена была совершенно глухой, непроницаемой, то "закапсулированная" клетка в лучшем случае впала бы в состояние анабиоза...

Проницаемость наружных стенок клетки достигается благодаря биологическим мембранам - отдаленным подобием сита с невероятно маленькими порами.

Существует весьма сложный механизм, позволяющий "перегонять" внутрь клетки нужные ей вещества. Вот как он действует (разумеется, в самом упрощенном виде): наружная, или плазматическая, мембрана начинает прогибаться внутрь клетки, образуя что-то вроде мешка, в который и попадает вещество извне. Постепенно передняя часть "мешка" сужается: клетка как бы закрывает рот, и тогда это "постороннее" вещество становится ее "добычей"...

Словом, клетка поступает примерно так же, как и мы (точнее, мы, как клетка), заглатывая что-либо из ранее ей не принадлежащего. Данный процесс так и называется - фагоцитоз или пиноцитоз, что означает "клетка ест" или "клетка пьет".

Все животные (и траво- и мясоядные) питаются содержимым клеток других живых организмов. Но для того чтобы им воспользоваться, следует прежде всего разрушить плазматическую мембрану. А это не так просто. Несмотря на то, что она очень тонка, ее прочность и упругость во много раз превышает соответствующие относительные показатели лучших сортов стали и резины (причем одновременно!). Правда, стенки животных клеток значительно менее прочны и более тонки, чем стенки клеток растений. Поэтому зубы тигра в отличие, скажем, от зубов травоядной коровы предназначены не столько для перетирания пищи, сколько для превращения ее в удобоваримые куски. Остальное довершают слюна, желудочный сок, многочисленные ферменты. Они разрушают клеточные оболочки, уничтожают мембраны, высвобождают и даже растворяют содержимое и делают, таким образом, возможным процесс его всасывания внутрь клеток пищеварительного тракта.

Вспомним старую пословицу: "дареному коню в зубы не смотрят". Дареному не смотрят, а вот покупаемому-обязательно. Хорошие зубы у коня (равно как у коровы, козы, верблюда и так далее до носорога и слона включительно) - залог силы и здоровья, так как травоядным приходится большую часть жизни тратить на самое тщательное пережевывание пищи.

Конечно, стенки клеток молодого растения отличаются от тех, что у взрослых. Вновь образовавшаяся растительная клетка окружена тонкой и эластичной оболочкой, способной растягиваться по мере роста. В такой молодой клетке много белка, в зрелой же его мало - в ней накоплены главным образом сахара и минеральные вещества.

Как только растительная клетка достигает предельного размера, ее оболочка становится очень толстой и прочной. Процесс этот мы ежегодно наблюдаем на наших полях, когда молодые, упругие стебли пшеницы превращаются в жесткую и ломкую соломину. Не удивительно, что та же корова предпочитает молодую и свежую траву: и стенки клеток разрушить куда легче, и содержимое получше.

Однако и для нежной травы требуются очень крепкие зубы. Мало того, чтобы усвоить (ассимилировать) по возможности все нужное, корове, как и другим травоядным, пришлось "развить" гигантский пищеварительный аппарат: сложный многокамерный желудок, десятки метров кишок!

Но есть в растительной клетке вещество, с которым не могут справиться ни коровьи зубы, ни ее мощный пищеварительный аппарат. Это целлюлоза - одно из наиболее устойчивых органических веществ. Разложить ее не в состоянии не только большинство растений, которые ее же и образуют, но и большинство "всемогущих" микроорганизмов.

Желудок жвачного буквально начинен микроорганизмами, которые очень активно участвуют в пищеварении. Без них жвачным не обойтись: микроорганизмы, находящиеся внутри их желудка, если и не переваривают клетчатку-целлюлозу, то во всяком случае частично разрушают ее, высвобождают содержимое клеток, усваивают его и, наконец, сами усваиваются организмом животного.

Итак, оболочки животных и растительных клеток различны. Ну, а содержимое клеток? Как здесь обстоит дело? Внутриклеточная жидкость содержит белок. Белки - самая важная часть живой протоплазмы, а потому они - основа жизни. Эти крайне сложные химические вещества синтезируются исключительно растениями. Гетеротрофы - животные - получают их уже в готовом виде. Но животное должно построить свое тело из своих же белков. Поэтому, получив растительные белки, организм животного вначале разлагает их на части - аминокислоты, из которых потом и составляет собственные белки. Для того чтобы белковое "строительство" шло бесперебойно (а это главное условие жизни), внутрь животной клетки должно поступать более двух десятков различных аминокислот. Половина из них - незаменимы. Это означает, что их недостаток не может быть восполнен избытком других.

К сожалению, далеко не все растительные белки с этой точки зрения полноценны. В них не хватает то одной аминокислоты, то другой. Правда, хороший разнотравный луг - вполне приемлемый поставщик кормового белка. И это отлично доказывают жвачные, которые, потребляя в пастбищный период несколько десятков видов трав, превращают их в высококачественные мясо и молоко.

Итак, можно смело сказать, что белки, попадающие к нам на стол в виде мясных и молочных продуктов, - это концентрат из сока растений, как бы процеженный сквозь клеточные структуры животного. Качество животных белков безусловно выше исходных растительных; ведь в них сведено воедино и соединено все то, что мог дать животному растительный белок. И все же допустимо представить дело и так, что сельскохозяйственные животные - не производители белка, а его концентраторы или конвертеры, то есть преобразователи белковых веществ. Если бы мы научились выделять из растительных клеток их содержимое и компоновать его таким образом, чтобы смесь растительных белков по содержащимся в них аминокислотам была достаточно полноценна, то получили бы продукт, равнозначный мясу и молоку.

Однако составить сегодняшнее меню, сбалансировать его белковую часть исключительно за счет растительных продуктов чрезвычайно сложно. Цивилизация делает необходимым все более интенсивное развитие животноводства. У современного человека нет возможности вводить в свой рацион всю сложную совокупность разнообразных, порой весьма экзотических, "даров" флоры, чтобы добыть из них белок с достаточным количеством лизина, метионина, триптофана и прочих незаменимых аминокислот. Проще вместо того съесть кусок мяса и выпить стакан молока.

Проще, но значительно дороже из-за низкого энергетического КПД животных, существенно большей, чем в растениеводстве, трудоемкости производства продукции ферм, их относительно высокой стоимости и, наконец, сравнительно медленного роста продуктивности животных. Ведь до сих пор темпы увеличения производства животноводческой продукции были меньше, чем в растениеводстве. А между тем они должны быть опережающими. Допустимо предположить, что если не произойдет каких-либо качественных изменений в животноводстве, то вряд ли стоит ожидать, чтобы за ним сохранилось положение ведущего производителя полноценного белка.

Если это так, сделали вывод некоторые ученые, то уже не идет ли человечество к травоядному будущему?

В 1974 году в Москве состоялся XII Международный конгресс по луговодству. Выступавший на нем видный американский специалист Д. Е. Мак-Клауд заявил, что в 1980 году в результате наступления пищевых заменителей поголовье откармливаемого в США скота уменьшится более чем на 2 миллиона голов, в результате чего удастся вывести из оборота 4,5 миллиона акров пастбища. Высвободившиеся площади и рабочая сила найдут применение в "более перспективном" растениеводстве.

1980 год уже позади, и прогноз Мак-Клауда со всей очевидностью не оправдался. Более того, многие авторитеты, особенно в развитых капиталистических странах, заявляют, что в ближайшие 30 лет животноводство останется несокрушимым. Заметьте: в ближайшие 30... А дальше? Тут эксперты предсказывать не решаются. Оно и понятно: пока суд да дело, промышленность поставляет потребителям все новые и новые, изящно упакованные пищевые заменители - сосиски и колбасу, молоко и сливки, бифштексы и "мясные" супы... Те, что дешевле и - как тщится убедить реклама - полезнее натурального мяса и естественного молока...

Особенно интенсивно завоевывают рынок молочные продукты, никакого отношения к традиционным буренкам не имеющие. Возможно, это объясняется тем, что приготовление "растительного молока" имеет давние исторические корни. Приготавливали его уже много столетий назад из сои в Китае и Японии, в Индонезии и на Филиппинах. С наступлением нашего века этим продуктом заинтересовались в Европе. В годы первой мировой войны профессор Колошварского университета в Венгрии Густав Риглер положил начало многочисленным изобретениям искусственного растительного молока. По-видимому, он был первым, кто применил для его изготовления сок зеленых растений.

Коммерческого значения "механическая корова" Риглера не имела. Производимое ею молоко пил лишь сам профессор, его семья и близкие. А вот аналогичная продукция английской компании "Плантмилк ли-митед", поступившая в магазины в начале 70-х годов, уже принесла осязаемые доходы. Как всегда, существенную роль сыграла реклама. Покупателей она привлекла заманчивыми надписями на этикетках: "Это молоко могут пить и те, кому противопоказано коровье!"

В октябре 1981 года автору довелось принять участие в международном конгрессе "Растительные белки в питании человека". Состоялся этот научный форум в Нанте - столице французской провинции Бретань. На рынках и в магазинах города можно было видеть немало разнообразных мясных продуктов, в кафе, где питались участники конгресса, им предлагалось обширное и отнюдь не вегетарианское меню. Между тем с трибуны говорили об одном и том же: дорого, разорительно дорого и не так уж полезно для здоровья потреблять в таких количествах мясо. Нужна новая индустрия, умеющая в промышленных масштабах извлекать из растений белки и аминокислоты, витамины и другие необходимые вещества, смешивать все это, "отекстуривать" под мясо или окрашивать под молоко, словом, произво- дить из растительного сырья вкусные, полезные и дешевые продукты, которые, разумеется, надо и пропагандировать с помощью ученых-медиков, специалистов в области питания, привлекая средства массовой информации.

В нашей стране оценочные критерии для заменителей молочных и других продуктов животноводства весьма и обоснованно строги. И тем не менее анализ концентратов из люцерны, проведенный Институтом питания Академии медицинских наук СССР, показал: да, клеточный сок зеленых растений - очень перспективный продукт. Качество его белка близко к качеству "стандартного белка", утвержденного ФАО ООН в качестве некоего всемирного эквивалента.

Из растительных источников полноценных белков клеточный сок, пожалуй, наиболее перспективен. Ведь в зеленых растениях его содержание составляет 75 - 80 процентов, а биомасса флоры, в свою очередь, - это более 90 процентов всей биомассы планеты. Недаром в древнеиндийском эпосе "Упанишады" говорится: "Сок земли - вода. Сок воды - растения".

Итак, самый обильный источник белка - травы. Они - и в прямом, и в переносном смысле - первые растения на Земле. Среди них - и неприметные, привычные, что растут при дороге, и поразительно красивые, благоухающие, и величественные гиганты. "Трава она и есть трава, - пишет Владимир Солоухин. - Ее много. Она везде. В лесу, в поле, в степи, на горах, даже в пустыне". И, значит, продолжим мы нашу тему, везде, где растут травы, есть источник ценного растительного белка.

В 30-х годах исследованиями процессов выделения белка из зеленых растений занимался известный английский биохимик Н. Пири. С началом второй мировой войны работы, которыми он руководил, были засекречены. Возможность морской блокады делала реальной для Британских островов угрозу голода. В этих условиях промышленное производство пищевого растительного белка могло бы иметь колоссальное стратегическое значение. Правительство Черчилля вначале пошло на значительные субсидии "темы Пири", но, когда выяснилось, что германский военно-морской флот не в состоянии полностью отрезать метрополию от колоний, ассигнования сократились, изыскания оказались свернутыми, а поуспокоившиеся и теперь уже скептически настроенные чиновники и слышатъ не хотели о "беконе из люцерны"...

Но проблема-то оставалась, и именно наша страна впервые осуществила промышленный опыт производства пищевого белка из зеленых растений. Летом 1942 года было решено организовать производство "концентрата провитамина А" из зеленой растительной массы на нескольких заводах. Наркомздрав СССР санкционировал применение концентрата в пищевых и лечебных целях. И уже той же осенью в госпитали стали поступать первые партии консервированной зеленой пасты. Быстрота, с которой решался этот вопрос, была обусловлена не только нуждой военного времени, но и предшествующими трудами создателя концентрата - профессора А. Зубрилина.

Перед войной он работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте кормов. Институт расположен под Москвой, у станции Луговая. Здесь и в самом деле много лугов по поймам рек и речушек, трава растет сочная, густая. В начале лета - сенокос...

Это о них, о российских лугах, писал Владимир Солоухин: "Всюду растет трава. Всюду она цветет, не одна, так другая. Но все же с понятием "трава" у нас сочетаются в первую очередь те места на земле, которые, кроме всего, специально предназначены для роста цветущих трав. Здесь травы поднимаются зеленой стеной, разливаются пестрым половодьем. Здесь же они ложатся под острыми косами во время обильных утренних рос. Росную траву легче режет коса, поэтому и косят ее во время росы".

Для писателя В. Солоухина в картине сенокоса главное - "чувства" и "боль" умерщвляемой травы (видно, недаром смерть издревле представлялась людям не иначе, как с косой в руках). Для ученого А. Зубрилина основным здесь было другое. На, казалось бы, простой вопрос: "Что же представляет собой растение, срезанное косой?" - ответ пришел лишь после долгих размышлений, многих исследований. Ученый пришел к парадоксальному (но только на первый взгляд) выводу: растение, упавшее наземь под взмах косаря, - убито. Убито, но не мертво...

Оно отнято от корней, но ведь почти 90 процентов нужных для жизни элементов растение черпает не из земли, а из воздуха. Именно поэтому и скошенное оно все еще существует. Но - как бы умирает медленной голодной смертью, расходуя ранее накопленные запасы жиров, белков, углеводов. Это - "голодный обмен" веществ, который, ставя, скажем, срезанные цветы в воду, мы тормозим, замедляем. Своего рода реанимация...

Кормодобытчики же стремятся не оживить, а, наоборот, как можно быстрее полностью умертвить растение. Ведь его длительная "агония" сопровождается распадом белков и углеводов. Первые образуют аминокислоты, которые, продолжая разрушаться, превращаются в альдегид и углекислый газ, вторые "разваливаются" на крахмал, дисахариды и простые сахара. Скошенная трава в отличие от растущей берет из воздуха уже не углекислый газ, а, чтобы не задохнуться, все более жадно поглощает кислород.

Внимательное изучение процесса изменения состава и свойств сохнущих на покосе растений убеждает в том, что вместе со снижением их влажности уменьшается и содержание в них углеводов. Так, в скошенном клевере через сутки на 2 процента меньше крахмала, на один - сахара, а через пять - соответственно на 4, 6 и 3,8 процента. Еще значительнее распад белка: за те же пять суток его количество снижается почти на 30 процентов.

Не в пример животным растения растут всю жизнь. Для них остановка роста, по сути, означает смерть. И если живое растение постоянно прибавляет в весе, то скошенное - теряет. В период жизни оно "строило" свое "тело" главным образом из воздуха; теперь же возвращает ему углекислый газ, выделяет аммиак и еще десятки других летучих веществ и поэтому быстро "худеет". За несколько дней оставленная в поле кошенина лишается до трети сухого вещества.

И чем дольше трава лежит на покосе, тем больше потери. Обстоятельство это было замечено очень давно. Еще доминиканский монах Альберт Великий, один из ученейших людей своего времени, в сочинении "О растениях", увидевшем свет в XIII веке, писал: "...лишь только высохла излишняя влага, испаряющаяся из травы, сено надо сразу же убрать с солнца, чтобы сильное солнечное тепло не вытянуло из него естественную влажность".

Дождь и сырость в пору сенокоса - самые неприятные враги кормозаготовителя и животновода. Беда не только в том, что намокшая трава дольше сохнет и поэтому дает больше потерь, но и в том, что влага - прекрасная среда для развития различных микроорганизмов, питающихся все тем же клеточным соком трав. Усилия, которые им приходится развить, чтобы высосать содержимое клетки, тем меньше, чем выше влажность.

Сам собой напрашивается вывод: трава как можно меньше должна лежать на покосе. Ее поскорее следует перевести из разряда "убитая" в разряд "мертвая", прекратить ход биологических процессов. В сущности, это уже и не трава, а определенным образом законсервированная материя.

Выполнить подобное требование можно двумя путями: во-первых, немедленной вслед за скашиванием консервацией; во-вторых, очень быстрой сушкой...

Зубрилин исследует оба пути и создает теорию силосования и сенажирования зеленых растений. Оказывается, если достаточно еще влажные растения, предварительно измельчив, сложить в яму, утрамбовать и плотно закрыть, то они не перегнивают, сохраняют питательные свойства и в зимнее время могут быть с успехом использованы для кормления скота.

Знали об этом, конечно, задолго до Зубрилина: само испанское слово "силос" - очень древнего происхождения; так называли яму для хранения зерна и зеленого корма. Тот же силос - квашеница - был хорошо известен и северным славянам по крайней мере еще в XVII столетии. Заслуга же ученого состояла в том, что он смог до тонкостей объяснить сложнейшие биохимические изменения консервируемой массы. А объяснить - значило одновременно и найти новые методы и средства...

Выяснилось, что как бы плотно ни закрывали "консервную банку" - силосохранилище, автолиз, - процесс разложения все же идет и там. Конечно, последствия его весьма ограничены, но все же содержание белка в силосе и сенаже становится меньшим, чем в исходной зеленой массе. Кроме того, и переваривается этот белок хуже...

Остается другой путь: как можно быстрее изъять влагу из растения. Поскольку жизнь без воды невозможна, постольку быстрое обезвоживание - как бы быстрая смерть, а значит - резкое сокращение сроков автолиза.

К сожалению, обезводить любой организм чрезвычайно трудно. Удивительного здесь ничего нет: еще много столетий назад Фалес Милетский утверждал, что мир состоит из воды. И тут он не слишком сильно ошибался. Ведь значительную часть протоплазмы составляет вода. В тканях человека и высших животных ее сравнительно немного - 20 процентов, зато в клетках головного мозга - 85, а в целом около двух третей массы нашего организма приходится на воду. Примерно столько же ее и в растении.

Со временем технология скоростного обезвоживания зеленых растений стала очень популярной. Для нее были разработаны высокотемпературные сушилки, поглощающие тонны свежескошенной травы и выбрасывающие центнеры зеленого сухого порошка - травяной муки. Обычно такой аппарат представляет собой большой, медленно вращающийся барабан, внутри которого в специальных форсунках сгорает топливо, обеспечивая температуру 600-700 градусов. Мелко измельченная трава обезвоживается здесь буквально в считан- ные минуты вместо нескольких дней естественной сушки на открытом воздухе, под лучами солнца. Благодаря этому сроки превращения "убитого" растения в "мертвое", а следовательно, и продолжительность автолиза резко сокращаются. Сокращаются и потери.

По сравнению с традиционной "технологией Альберта Великого" производство травяной муки - шаг вперед по пути более полного сохранения питательной ценности всего биологического урожая зеленой массы. Потери сухого вещества здесь практически отсутствуют, белка - не свыше 4 процентов, витаминов - и того меньше...

Травяная мука - прекрасный белковый витаминизированный корм, имеющий огромное значение для животноводства. Но и тут не обходится без пресловутой ложки дегтя. Во-первых, для производства травяной муки требуется очень много топлива. Во-вторых, качество... Как бы ни выигрывал новый корм по сравнению с обычным сеном, все же это не свежая трава. Очень скоро было обнаружено, что некоторые незаменимые аминокислоты, входящие в состав травяного белка, в процессе высокотемпературной сушки разлагаются и при очень небольших общих его потерях качество снижается достаточно существенно. Одним словом, если под действием солнечного тепла долгая "агония" травы приводит к большим количественным утратам биологического урожая, то искусственная сушка снижает его качество.

Пожалуй, самое неприятное здесь - в ухудшении переваримости корма. Дело в том, что при интенсивной сушке травы топочными газами образуются нерастворимые формы коллоидов - пектиновые вещества. Они резко снижают переваримость и без того плохо усваиваемой клетчатки, делают содержимое высушенных растительных клеток менее доступным для организма животных (особенно обладающих простым однокамерным желудком). Последнее - наиболее серьезный фактор, ограничивающий широкое использование травяной муки. При всех белково-витаминных достоинствах в ней остается не менее 30 процентов грубой клетчатки.

Как же улучшить качество травяного корма и сделать его доступным для существ, обладающих однокамерным пищеварительным трактом, к числу которых относится и человек? Зубрилин видел решение проблемы в механическом обезвоживании, машинном извлечении сока из зеленых растений и дальнейшей его переработке. Чтобы выделить клеточный сок, ученый предложил использовать промышленные аппараты - роллы для производства бумаги. Предварительно зеленую массу измельчали с помощью ножевого барабана, потом закладывали в специальную ванну с водой, где резку перетирал вальцовый пресс - ролл. Циркулирующая вода вымывала выделяющийся из разрушенных клеток сок. Затем раствор нагревали, сок сворачивался в сгусток - пасту, которую консервировали (чаще всего введением соли).

Профессор Зубрилин был крупнейшим специалистом по кормам для животных, но в данном случае главной целью его технологии являлось получение пищевого и медицинского препарата - концентрата провитамина А. Наверное, поэтому, несмотря на вполне успешное испытание и применение препарата, серьезного интереса после войны он не вызвал. Тогда еще мало кто думал о проблемах "белкового голода" и "демографического взрыва".

О зубрилинской технологии вспомнили лишь в 60-х годах. Группа венгерских ученых, объединенных профессором Кохом из Будапештского технического университета, решила продолжить работы, начатые когда-то Риглером. В 1972 году эта группа добилась очевидного успеха: недалеко от озера Балатон, у тихого местечка Томаши, был пущен в эксплуатацию первый в мире завод, изготовляющий белковые концентраты из зеленого сока трав, то есть животный белок без помощи животных.

Сейчас насчитываются уже десятки предприятий подобного назначения. Несколько экспериментальных линий действуют и в нашей стране.

Уместно вспомнить, что профессор Зубрилин прочил растительному соку и большое медицинское будущее. В самом деле, народная медицина издавна использовала лечебные отвары и настойки трав. Современная фармацевтическая индустрия опирается на этот тысячелетний опыт уже достаточно широко. Но вот сама промышленная технология экстрагирования лекарственных веществ из растений в принципе повторяла "бабушкины" методы. Травы скашивали, сушили, варили настой, затем его концентрировали или обезвоживали. Оказалось, что и здесь предварительное выделение сока из свежей зеленой массы позволяет и увеличить выход и улучшить качество экстрагируемых веществ...

Целебность экстракта из зеленых растений объясняется тем, что, помимо хлорофилла, являющегося в известном смысле химическим аналогом гемоглобина крови, в их соке содержатся биологически активные вещества - стимуляторы обменных процессов, витамины, тонизирующие компоненты, так называемые неопознанные факторы роста и т. п. Например, в люцерне столько витаминов, что после концентрации их из сока в пасту или сухой порошок можно получить витаминные драже, ничуть не уступающие тем, которые производятся химическим путем. Индустрия зеленых соков могла бы стать и отличным поставщиком сырья для парфюмерной промышленности.

В настоящее время в Советском Союзе широким фронтом ведутся работы по получению высокоценных белковых концентратов из сока растений. Над этой проблемой работают ученые в Москве и Киеве, Запорожье и Ростове, в Николаеве и Вильнюсе. Пока что основное направление - получение кормового белка.

Однако исследователи имеют в виду и следующую проблему уже недалекого будущего. Ведь с течением времени "технология зеленого протеина" может быть развита в совершенно новую, высокоэкономичную технологию производства пищевого белка - полноценного и дешевого заменителя животного протеина.

Нельзя оставить без внимания и экологические факторы. Агротехника многолетних трав не требует ежегодных неоднократных обработок земли, внесения больших доз удобрений и интенсивной химической борьбы с сорняками и вредителями. Все это делает многолетние травы действенным средством предотвращения эрозии почв и засорения окружающей среды.

Кроме того, в ряде случаев наибольший выход белка с гектара при переработке зеленой массы методами механического фракционирования может быть получен не на чистых посевах, а на травосмесях. Это обстоятельство позволяет надеяться, что широкое внедрение "технологии зеленого протеина" приведет к постепенному переходу от монокультуры к культивированию смесей травянистых растений и даже кустарников и деревьев. Подобный "возврат" к экологически устойчивым растительным сообществам обещает в целом существенно улучшить агросферу, значительно повысить ее биоэнергетический КПД.

Практика последних лет показала, что у "технологии зеленого протеина" множество перспективных вариантов. Некоторые из них успешно применяются уже сегодня, другие, возможно, будут внедрены уже в недалеком будущем.

К примеру, заготовка сенажа или измельченного сена... Сейчас этот процесс испытывает очень серьезную зависимость от погоды. От дождей и жары лежащие на покосе травы гниют или пересыхают, теряют при подборе и перевозках самые ценные свои части.

Механическое обезвоживание свежескошенной травы позволяет быстро снизить исходную влажность зеленой массы. Ее можно немедленно закладывать в траншеи в качестве сенажа или после легкой подсушки делать высококачественное сено. Если такую массу обрабатывать в выокотемпературных установках, то почти на треть повышается их производительность при существенной экономии горючего.

"Технология зеленого протеина" относится к числу энергосберегающих не только потому, что она позволяет "обойти животное". Механическое извлечение влаги из растительных пленок - процесс вдвое менее энергоемкий, чем тепловое выпаривание. При условии полной утилизации тепловых отходов на заводах, производящих протеиновые концентраты из зеленых растений (ПЗК), экономится до 40 - 45 процентов энергии по сравнению с традиционным производством травяной муки.

Вероятно, самым эффективным вариантом производства ПЗК будет "полевой"... Представьте себе комбайн, где совмещены процессы уборки, измельчения и отжима зеленых трав. Такая машина способна независимо от погодных условий производить готовую для закладки на сенаж кормовую массу и травяной сок - исходный продукт для получения ПЗК.

Производственники уже убедились: замена молочных и других продуктов животного происхождения в рационах телят, поросят, цыплят-бройлеров на ПЗК не снижает привесов.

На очереди - испытания пищевого продукта. И здесь уже получены весьма обнадеживающие результаты. Недавно, скажем, авторитетная комиссия опытных кондитеров на специальной дегустации одобрила конфеты, в начинке которых был использован зеленый протеин. Испекли с ним и вкусный, питательный белковый хлеб. Медики же высоко оценили крайне необходимые им препараты трипсина, извлекаемого из побочных продуктов "технологии зеленого протеина". Конечно, все это только начало, первые достижения на долгом и непростом пути обогащения и улучшения пищевого рациона человечества.

...Многое из того, о чем говорилось в этой главе, может показаться преувеличенным, необычным. Но ведь в эпоху научно-технической революции от удивительного, поражающего до реального, привычного - один шаг. Что удивительного, например, хотя бы в том, что агросфера в наше время распространяется не только на суше, но и в океане?