"Чудеса" природы

"Грандиознейшие физико-географические изменения нашей планеты совершились и теперь совершаются с удивительной постепенностью и медленностью, - писал Докучаев, - К сожалению, природа человека и действительная продолжительность его жизни таковы, что в громаднейшем большинстве случаев мы не замечаем самих процессов, а удивляемся только результатам, приписывая их нередко случайности, катастрофам. Не может подлежать сомнению, что именно такого рода случайностям и катастрофам принадлежит и то народное бедствие, которое постигло Россию" в 1891 г. [Докучаев, 1949, т. 2, с. 164]. Засуха, охватившая в то время черноземную полосу, показала всю несостоятельность земледелия, его беспомощность перед стихийным бедствием.

Докучаев прекрасно знал степи и понимал, что успех борьбы зависит прежде всего от выявления основных причин великой суши. Всего один год потребовался ему для этого анализа. А в апреле 1892 г. увидела свет новая книга "Наши степи прежде и теперь", где в острой и полемической форме автор излагал свои взгляды на охрану и оздоровление степей. "Русский чернозем" был специальным научным исследованием. Новая же книга относилась к совершенно иному, научно-публицистическому жанру. Она вышла вовремя и имела огромный успех не только среди специалистов, но и у людей, далеких от обсуждаемых проблем. Нельзя сказать, что "Наши степи" - сочинение, доступное широкому читателю. Напротив, в книге много латыни, специальных терминов и описаний, но интерес к проблеме оказался настолько велик, что весь тираж разошелся без остатка. Сбор же от его продажи был передан в пользу пострадавших от неурожая.

С первой главы Докучаев раскрыл перед читателями увлекательную, красочную и одновременно трагическую картину освоения степей. Он доказал, что черноземная полоса хотя и медленно, но упорно и неотвратимо усыхает. Причину этого он видел в истреблении лесов на водоразделах и по долинам рек, рождении оврагов, в утрате почвой зернистой структуры. "По оголенным, лишенным почв склонам влага стекает в реки, - писал ученый, - а то, что остается, быстро испаряется. Кроме того, ныне вода из друга часто становится врагом земледельцев, ибо некому остановить ее стремительные потоки во время таяния снегов и проливных дождей. Вместе с нею уносится с полей самый плодородный верхний слой. Он попадает в реки, заливая их, делая несудоходными. А в это время вместо того, чтобы беречь влагу, ее безрассудно расточают" [Там же, с. 186]. Здесь же он наметил меры по оздоровлению сельского хозяйства. Меры грандиозные по тем временам. Докучаев предлагал план регулирования рек. Судоходные реки, по его мнению, требовалось максимально сузить, спрямить их живое сечение, уничтожить мели и перекаты, укрепить осыпающиеся берега и пески лесными посадками, загородить плетнями устья оврагов. На малых реках он предлагал построить плотины, дабы запастись водой впрок.

Следующее предложение его касалось регулирования оврагов и балок. Рост степных морщин требовалось остановить незамедлительно. Следовало строить плотины, окружить берега оврагов деревьями, запретить распашку их пологих склонов.

Докучаев считал необходимым регулирование водного хозяйства открытых степей. Это был умело разработанный стратегический план сбора и распределения талой и дождевой влаги. Он считал необходимым ее накопление в почве, поднятие уровня грунтовых вод и, наконец, улучшение стенного климата.

А как это сделать? "Прежде всего, - отвечал Докучаев, - на плакорах и водоразделах надо заложить системы прудов, расположив их по естественным ложбинкам, берега прудов должны быть обсажены деревьями. В других местах открытых степей следует насадить ряды живых изгородей с небольшими, но длинными плотниками... что, несомненно, будет способствовать накоплению снега. Пески, бугры, неудобные для пашни участки... засадить сплошным лесом. Испробовать различные типы артезианских и иных колодцев" [Там же, с. 220].

Многие из предложений Докучаева сегодня покажутся элементарными, азбукой гидростроительства. Но в те времена такая программа реконструкции водного режима черноземной полосы своей законченностью и глубиной поражала современников.

Это было новое слово в науке.

Докучаев умел ответить не только своим научным противникам, он бесстрашно спорил и с высокопоставленными царскими чиновниками. На упрек министра сельского хозяйства А. С. Ермолова, что ученые-де слишком далеки от запросов жизни, он ответил в своей книге: "Люди науки уже десятки лет предостерегали о надвигающейся опасности... люди пауки представляли кому следует десятки проектов и ходатайств... но если и не всегда, то в огромном большинстве случаев получали приблизительно такие ответы: "Нет средств, есть более важные потребности"" [Там же, с. 227].

В те годы вышло немало книг, посвященных борьбе с засухой. Их авторы К. А. Тимирязев, А. И. Измаильский и многие другие ученые и практики не ограничились научным анализом причин, вызвавших засуху, и критикой в адрес системы степного сельского хозяйства. Они требовали незамедлительных действий. 22 мая 1892 г. при лесном департаменте под руководством Докучаева начала создаваться "Особая экспедиция по испытанию и учету различных способов и приемов лесного и водного хозяйства в степях России".

Уже через несколько дней после подписания распоряжения облеченный новыми полномочиями начальник экспедиции выезжает на юг. Он очень торопится. Уже подсохли дороги, пора начинать изыскания. Первая остановка неподалеку от Воронежа, в Каменной степи. Место, казалось, специально подготовлено для работ "Особой экспедиции". Есть и девственная степь, и два богатырских лесных массива.

Беглый осмотр, несколько выкопанных шурфов, пометка на карте - и снова в путь. Следующая остановка на водоразделе Дона и Донца. Здесь степь совсем иная. Кругом все голо, на склонах холмов выходы мела. Весь участок открыт ветрам, бурям и засухам.

И наконец, третья, и последняя, стоянка совсем близко от Азовского моря, в Великом Анадоле. Он для Докучаева оказался особенно интересен. Дело в том, что в Великом Анадоле находился единственный в черноземном поясе крупный искусственный лесной массив... Увы, тяжелая работа, волнения и переутомление, а затем и болезнь не дали возможности ученому обобщить полученные материалы, довести работу экспедиции до конца. Впрочем, он мог спокойно передать руководство исследованиями любому из своих учеников. Ибо ими были Сибирцев, Глинка, Земятченский, Отоцкий, Высоцкий, Танфильев и другие, т. е. ученые, составившие славу русского, а затем и советского почвоведения.