Мастера мудрости

"Наука о природе" родилась впервые на берегах и островах Эгейского моря. Здесь поселились люди, обладавшие удивительным воображением и бесконечной тягой к знаниям. Они научились "наблюдать смену времен года, замечать быстротечную прелесть дамасской розы, мимолетное великолепие золотистого хлеба и скоропроходящую красоту пурпурных гроздьев винограда, - писал Фрэзер. - Из года в год сами греки (а это были именно они) с естественным сожалением наблюдали, как в их собственной прекрасной стране богатое летнее убранство сменяется сумрачной зимней спячкой. Грек с его привычкой персонифицировать силы природы, расцвечивать холодные абстракции теплыми цветами воображения и покрывать голую прозу жизни роскошным покрывалом мифических фантазий на основании наблюдений за сменой времен года измыслил себе целый кортеж богов и богинь, духов и эльфов" [Фрэзер, 1980, 428]. Неудивительно, что и почва у эллинов стала одной из непременных участниц их сказаний.

В мифе о Деметре и Персефоне разгневанная богиня лишает землю главного свойства - плодородия. Тщетно волы таскали плуги по борозде, тщетно сеятель бросал в коричневые борозды ячменные зерна - ничто не всходило на иссохшей комковатой земле.

В притче об Алкмеоне героя охватывает безумие. Земля мстит ему за убийство матери. После долгих странствий он попадает на остров, образовавшийся в устье Ахелоя, и там успокаивается. Ибо, по предсказанию дельфийского оракула, Алкмеон мог обрести ясный разум лишь на той земле, которой не существовало в момент убийства [Мифы народов мира, 1980, т. 1].

Вспашка поля в Древней Греции (рисунок на вазе), ниже - статуэтка

И наконец, золотая печатка из альбома французского археолога Дюссана. О ней упоминает в своей книге "История почвоведения" И. А. Крупеников: "Перед развесистым деревом сидит богиня и держит в руке символ плодородия - пучок мокрых листьев. Перед богиней из взрыхленной почвы подымается фигура девочки со снопом колосьев; девочка изображена без ног, чем подчеркивается ее выход из земли. Над ней... секира-мотыга, которая своим ударом вскрыла плодородную почву и помогла девочке с колосьями подняться на поверхность" [1981, с. 25].

На первый взгляд три сюжета мало связаны между собой. Но в каждом из них участвует один и тот же персонаж - женщина-мать, ее главное предназначение - давать жизнь растениям и... животным?! Именно животным.

Один из основателей греческой "науки о природе" - Анаксимандр был абсолютно уверен, что все живые существа вышли из грязи, ила, первоначальной почвы, покрывавшей нашу планету.

Миф об Алкмеоне - не только трагедия. За яркими и образными событиями, происходящими в нем, просматриваются представления эллинов о земле. Оказывается, она может быть "старой" и "молодой", накапливать информацию, помнить. Конечно, это лишь параллели, отождествление способностей почвы и человека. Удивляет другое. Среди множества "талантов", дарованных нам природой, греки выбрали именно эти. И были правы. Все чаще в современной научной литературе мелькают сочетания слов: "почва - память", "зрелая почва", "почва в стадии климакса" и т. д.

Греческий эпос сыграл огромную роль в становлении рационального, а значит и научного мышления. Этот период в истории Эллады еще называют эпохой Гесиода и Гомера. Сами они не занимались исследованиями, но им удалось в своих поэмах собрать многовековой народный опыт, перекинуть мост от мифа к логосу.

В поэме Гесиода "Труды и дни" встречаются сведения о тучных и худых землях Греции, не избалованной дождями. Все ее земледелие зиждилось на сбережении влаги в почвах:

Влажная почва, сухая ль, паши передышки не зная...
Вспашешь весной, а летом вздвоишь, - и обманут не будешь.
Передвоив, засевай, пока еще борозды рыхлы.
Пар вздвоенный детей от беды защитит и утешит.

[Гесиод, 1929, с. 86, 88]

А сохранить ее удавалось не всегда. На юге Балканского полуострова не было полноводных рек. Поэтому ни у Гесиода, ни у Гомера не встретишь даже упоминания об оросительных каналах. Оставалось "пахать передышки не зная". Тем более что в материковой Греции для земледелия годилось лишь 15-18% территорий, а на островах и того меньше.

Скудость почвенных ресурсов стала главной причиной переселения эллинов на берега Малой Азии, Истра (Дуная), Черного моря и т. д. Но мирная колонизация новых земель не всегда проходила гладко. В "Илиаде" Гомер нарисовал картины воинской доблести, но силой и ловкостью, хитростью и неустрашимостью его героев одаривала земля. Его замечания о "три раза распаханном паре" нет ни у Гесиода, ни у египтян и жителей Двуречья. Кстати, у стен Трои ахейцы нашли и "поля обильные влагой". Здесь било "сорок ключей", упоминание о которых в "Илиаде" помогло Генриху Шлиману в прошлом веке найти легендарный "град Приамов". Далее "...поле с высокими нивами... на нем отягченный гроздием сад виноградный, весь золотой, лишь одни виноградные кисти чернелись".

Однако пора вспомнить и о логосе. В работе неизвестного автора, которого русский почвовед А. А. Ярилов назвал первым педологом древности, есть такие рассуждения. Почва играет роль материнского организма по отношению к растительному зародышу. Она дает ему тепло, влагу. Ибо все растущее на земле живет влагою земли, и какова содержащаяся в земле влажность, такова и та, которая заключается в растениях. Почва постоянно содержит в себе то большее, то меньшее количество воды.

Первый почвовед античности раскрывает секреты взаимоотношений между теплом и влагой. Летом земля "более рыхлая, - пишет он, - и легкая, ибо солнце печет сильнее и притягивает к себе влажность из нее". В холодное время от "выпадающей из воздуха воды" почва уплотняется, "так как влага очень тяжела". Наблюдая за плодоносным слоем, неизвестный автор приходит к выводу: "...летом внутренность земли холодная, зимой же теплая, а в отношении к поверхностному слою... имеет место обратное" [Ярилов, 1901, с. 283-285]. Сегодня такими открытиями никого не удивишь, но тогда, на рубеже V-IV вв. до н. э., человек впервые обратил внимание на столь "отвлеченные" от практических нужд проблемы. Он задумался о пути, который ежегодно совершает вода, о природе и судьбе дождя. Ему удалось открыть законы, которые легли в основу современного учения о почвенной влаге, созданного советскими учеными Н. А. Качинским и А. А. Роде. Правда, это произошло лишь через 2,5 тыс. лет. А пока продолжим наше путешествие по древней Элладе и познакомимся с "педологом номер два" - Теофрастом из Эреса. Этот ученый муж родился чуть позже своего безымянного коллеги, и только поэтому мы отводим ему второе место. Его же подготовка (он был учеником самого Аристотеля) и особенно успехи в познании растений, агрономии и плодородного слоя далеко превзошли своих предшественников.

Теофраст разделял многие стороны учения Аристотеля, но при этом никогда не упускал возможности "покопаться в мудрости древних". Он часто цитирует в своих работах Гесиода, Эмпедокла, а то и просто отправляется к земледельцам и дровосекам за сведениями о растениях и почвах. В книге "Исследования о растениях" он писал: "Вся... растительность обязана своим возникновением переменам, происшедшим в почвах; может быть, сама почва приходит в соответствующее состояние. Последнее объяснение вряд ли нелепо: в земле ведь заключена также и влага" [Теофраст, 1951, с. 75]. Заметим, что почва у Теофраста - источник питания растений. Земля у него не человекоподобное существо, а вполне самостоятельный организм, живущий по собственным законам.

"Исследование о растениях" - труд ботанический. Но так же как растения немыслимы без земли, так и ботаника невозможна без знания почв. И союз этих наук был признан Теофрастом. В его сочинении часто повторяется мысль, что "своеобразие растительности создается разницей в месте". "Место" - еще одно открытие античного ученого. Он подразумевает под ним одновременно и климат, и почвы, и рельеф, а точнее, ландшафты, фации, как принято называть сегодня элементарные природные комплексы. И это не натяжка. Рассказывая о росте, плодоношении и качестве плодов растений, Теофраст замечает: "Место имеет большее значение, чем обработка и культура" [Там же]. Действительно, "место" на болоте или в пустыне куда менее плодородно, чем в черноземной степи. Пески и испепеляющий зной, соленые грунтовые воды не создадут "комфортабельных условий" для жизни ни одному известному сегодня сорту пшеницы или какой другой сельскохозяйственной культуре, как бы мы старательно ни обрабатывали землю.

Из "Исследования" Теофраста ясно: для растений важна физическая природа почв. Он часто пишет о глинистых, песчаных, каменистых, слоистых, сухих, влажных и прочих землях. Беседы с земледельцами дали ему немало информации о связи почвенного плодородия и климата. И вот рождается еще одна интересная мысль: "Легкая почва требует частых, но небольших дождей; жирная выносит и ливни и бездождья" [Там же]. Современный почвовед без труда объяснит такие различия. Он свяжет их с поглощающим комплексом геодермы, с ролью гумуса в накоплении питательных веществ и влаги...

Но 2 тыс. лет назад никто и не подозревал об этом. Вопросы же: что порождает у земли жажду, что дает ей силы в борьбе с засухой? - стояли не менее остро, чем сегодня. Как же отвечали на них античные ученые, что помогало им найти образные и точные определения? Прежде всего их поразительная наблюдательность. Ни одна сторона взаимоотношений растений и почв не ускользала от Теофраста. "Сеять густо или редко следует, смотря по почве, - писал он. - Пшеница истощает почву больше, чем ячмень, поэтому она требует лучшей почвы. Бобы не обременительны для земли и даже, по-видимому, удобряют почву, так как растение рыхлое и быстро начинает гнить" [Там же]. Не исключено, что эти наблюдения он сделал первым. Во всяком случае, ни у жителей Междуречья, ни у египтян и китайцев, ни даже у коллег Теофраста мы не найдем подобных замечаний.

Однако простого созерцания природы было явно недостаточно. Часто эллины оказывались совершенно беспомощными, когда нужно было проникнуть в суть явления, ответить на сотни вопросов, встававших перед ними. И тут па помощь приходило воображение: пшеница по своей натуре горячее растение, потому ей просто необходимы обильное навозное питание я влажная почва; бобы получаются вкусными на почвах легких и теплых, нуту любит жирный чернозем, финиковая пальма любит почву соленую.

Легкие, теплые, соленые, горячие земли, любовь и ненависть, пристрастия и слабости у почв и растений - все это, казалось бы, должно стать достоянием истории. Но раскроем современную почвенную карту. На ней мы увидим почвы влажных субтропиков, сухие саванны, тучные черноземы и др. В работах А. Е. Ферсмана, В. Р. Волобуева, посвященных энергетическим проблемам почвообразования, пишется все о тех же древних как мир чувствах, которые испытывают растения к почвенным соединениям, химическим элементам. Уже не раз ученые пытались избавиться от устаревшей терминологии, отбросить неконкретные понятия: "любовь", "ненависть" и т. д. И каждый раз возвращались к ним вновь и вновь.

"При всей своей приблизительности, - пишет Д. Бернал, - они (эти понятия и термины. - М. В.) не были существенно усовершенствованы в течение двух тысяч лет" [1969, с. 115]. "Римляне, мыслители Средневековья и даже Возрождения, - продолжает его мысль Крупеников, - в своих высказываниях о почве не превзошли Тоофраста" [1981, с. 31]. Греки именно потому, что они еще не дошли до расчленения, до анализа природы, рассматривали ее как одно целое. Всеобщая связь явлений не доказывалась в подробностях. Единой была у эллинов наука о природе. Специальные дисциплины вроде ботаники только начали появляться, но они несли уже в себе знания о почве. Другой наукой, заинтересовавшейся плодородным слоем, стала география, а ее основоположником - малоазийский грек Геродот из Галикарнаса. Вся его жизнь и наблюдения изложены в "Истории в девяти книгах" [1972]. Геродот много путешествовал. Он побывал в Италии, обогнул Понт Эвксинский (Черное море), посетил Египет и... увидел Нил. Что ж здесь удивительного? Любой человек, посетивший эту страну, непременно увидит великую реку. Но дело в том, что Геродот был не просто "любым человеком". Его наблюдательность, которой он отличался даже среди своих соотечественников, подсказала, что почва, кормившая египтян, - дар реки. "Если бросить лот на расстоянии одного дня плавания от берега моря, - писал он, - он доставит ил с глубины одиннадцати саженей. Значит, землю вымыла и унесла в море река!" (цит. по: [Бисвас, 1977, с. 95]). С проницательностью настоящего естествоиспытателя Геродот предположил, что когда-то, не очень давно, Нижний Египет покрывало море; приносимый рекой ил постепенно заполнил пространство между Фивами и Мемфисом. Современные исследования показали: не только низменные места, даже возвышенности в долине Нила сильно засолены и покрыты морскими раковинами, т. е. Геродот был абсолютно прав.

Впрочем, проницательному греку случалось и ошибаться. Обогнув Черное море и попав в Скифию, он был поражен равнинами, богатыми травой и хорошо орошаемыми. Их "жировая прослойка столь велика, что выходит на поверхность", - писал оп. Здесь следует уточнить, что эллины делили плодородный слой на пласты: сначала шел "верхний", приспособленный под вспашку; за ним - "мелкий", питающий злаки и травы; ниже - "древесный", он кормил деревья. Четвертым от верху горизонтом являлась "жировая прослойка", из которой поступает пища растениям. Конечно же, это была ошибка. Однако греки были так много наслышаны о черных землях Египта, что уверовали, будто и в их почвах должен быть этот питательный слой. И они его нашли, точнее, откопали. Дело в том, что на Балканах преобладают бурые и коричневые почвы, у которых есть в нижней части профиля горизонты, окрашенные в темно-красный цвет. Так вот, Геродот, увидев наши черноземы, решил, что "эти безмерно богатые земли также дар реки Борис-фен (Днепр) или дно высохшего моря". Но Днепр заметно уступает своей мощью Нилу, да и море здесь оказалось ни при чем. Важно другое. Античный мыслитель, безусловно веривший в силу Зевса и других жителей Олимпа, писал, что целая страна создана работой рек, моря, а не каким-нибудь божественным вмешательством. Лишь Чарлз Лайель много веков спустя выскажет подобную идею.

Эллада по праву считалась родиной мастеров мудрости. Их мысли стали тем фундаментом, на котором выросло здание современной пауки. Догадки пифагорейцев о том, что мы живем в мире числовых соотношений, или "естественной гармонии чисел", сегодня реализованы в точных формулах. Эти поиски не обошли и плодородный слой. Числом и мерой описаны его основные свойства, потоки энергии, которой он обменивается с растениями, атмосферой. Соотношениями различных чисел представлена почва в программах, вводимых в ЭВМ.