"Наука" до науки

Тот, кто знаком с книгой Джеймса Джорджа Фрэзера "Золотая ветвь", наверное, помнит описание лесного озера Неми, окруженного зеленой цепью Альбанских гор. "В древности, - повествует автор, - на фоне этого лесного пейзажа неоднократно разыгрывалось одно и то же странное и трагическое событие. На северном берегу озера... находилась священная роща... В священной роще росло дерево, и вокруг него весь день до глубокой ночи крадущейся походкой ходила мрачная фигура человека. Он держал в руке обнаженный меч и внимательно оглядывался вокруг, как будто в любой момент ожидал нападения врага. Это был жрец-убийца, а тот, кого он дожидался, должен был рано или поздно тоже убить его и занять его место. Таков был закон святилища" [Фрэзер, 1980, с. 9].

Откуда взялась эта мрачная фигура и какое отношение она имеет к нашему рассказу? Оказывается, самое непосредственное. "Зачем... жрецу было нужно убивать своего предшественника? - задает вопрос автор в одной из последних глав произведения. И тут же отвечает: "...люди знают - точнее, им кажется, что они знают, - одно: каким-то таинственным образом сами они, их скот, их посевы связаны с их священным царем, так что от его благополучия зависит благополучие всей общины... И нет в глазах таких людей большего несчастья, чем смерть их правителя от болезни или от старости... такая смерть, по их мнению, возымеет самые губительные последствия для них... природное равновесие непоправимо будет нарушено. Для предотвращения этих катастрофических последствий царя необходимо умертвить в полном расцвете сил, чтобы его жизненная энергия, в неприкосновенности перейдя к преемнику, могла обрести в нем вторую молодость и таким образом навеки остаться юной и свежей... Таковы причины, по которым... Царь Леса в Неми регулярно погибал от руки своего преемника" [Там же, с. 658, 659].

Вот она разгадка. Жрец из Неми, уже во времена Рима считавшийся пережитком далекого прошлого, служил символом неисчерпаемого плодородия. Земли? Нет, природы. Первобытный человек, живший сотни веков назад, догадывался: есть какая-то сила, дающая ему хлеб насущный. Он наделял ею одинаково диких оленей, медведей, кабанов, деревья и злаки. В те времена люди еще не делали различия между воспроизводящей способностью животных и растений. Почва же выпадала из их примитивных мироощущений. Уж слишком это был сложный "механизм". Даже вспахав землю и бросив в нее семена, дождавшись первых всходов, а затем урожая, человек не сразу уразумел, какая сила позволила зернам произвести десятки и сотни себе подобных. "Все дело в семенах и колосьях, - вероятно, думал он, - еще в воде". И принимался вызывать дождь, изгонять или охранять хлебный дух, поклоняться "матери зерна" и пр. Так в сознании нашего далекого предка сформировалось понятие о плодородии, занявшее сегодня центральное место в науке о почве.

Другим не менее важным открытием стал календарь. Уже 15 тыс. лет назад, а может быть и раньше, первобытный человек подметил цикличность природных явлений. Растения увядали и возрождались, животные, да и сам человек, подчинялись какому-то "высшему" ритму. День и ночь, дожди и засухи, холод и тепло, сытый год и голодный - все испытали на себе люди. Но до рождения земледелия не было нужды в точной хронологии. Для древнего земледельца же порядок чередования природных явлений, правильный отсчет времени имели огромное значение. "Календарь стал могущественным инструментом в хозяйстве", - отмечал советский этнограф Ю. В. Кнорозов [1971, с. 80].

Древние земледельцы, возможно, даже не знали, легли ли семена в "созревшую почву", содержащую оптимум влаги и тепла, необходимые растениям, но они имели выстраданный предыдущими поколениями календарь, отмерявший ход времени, содержащий множество примет и поверий. С их помощью люди корректировали время сельскохозяйственных работ: сева, уборки и т. д. Ведь погода непостоянна, а разливы рек происходят не всегда в одно и то же время.

Однако человек недолго оставался в неведении. Простое сопоставление урожаев на своем и соседском полях и сроков посева подсказывало ему, что плодовитость семян связана не только с влагой, существовала еще какая-то сила...