4. Наказание за нарушение равновесия

 Нет больше равновесья на земле,
 Какие судьбы смотрят в наши лица? 

Махтумкули. Призыв

Тревога Махтумкули - туркменского поэта и просветителя XVIII века - о будущем человечества особенно понятна в наши дни. Чем могущественнее человек, чем масштабнее его деяния, тем скорее и в большей степени он способен - при неразумном или недостаточно обоснованном использовании своей мощи - нарушить складывавшееся миллионы лет природное равновесие. Несмотря на немалый в целом запас устойчивости, природа в отдельных своих звеньях очень ранима, а ведь, как известно, именно слабое звено определяет прочность всей цепи...

Вот лишь один, пусть частный, локальный, пример, но он вполне наглядно показывает, как просто расшатать сложившуюся местную экологическую систему. В своей книге "Нам и внукам" Д. Арманд приводит такой случай.

Один крупный американский фермер специализировался на производстве животноводческой продукции, используя речную пойму, дававшую прекрасные урожаи трав. Добавочный доход приносила форель. Но постепенно в пойме размножились непоедаемые сорные травы. Фермер заключил договор с фирмой, занимающейся борьбой с сорняками. В назначенное время самолет обработал луга гербицидами. Сорняки погибли, травостой улучшился. Казалось бы, цель достигнута. Но вместе с сорняками погибла узкая полоска леса вдоль реки, так как деревья оказались восприимчивыми к гербицидам. В реке с давних пор жили бобры, и деревья служили им кормом и материалом для постройки плотин. Оставшись без леса, бобры были вынуждены переселиться. Между тем высокий уровень воды поддерживался их плотинами, которые они неустанно ремонтировали. Оставленные без ухода плотины были снесены первым же паводком. Уровень реки резко снизился, исчезла форель. Паводки стали вмещаться в русло, и луга лишились поемности. А через несколько лет русло дренировало грунтовые воды; корни трав перестали до них доставать. Луга осуходолились, и фермер разорился.

Вы скажете, что фермер мог обойтись и без гербицидов. Пусть так... Тогда другой пример. Он из эпохи, еще чуждой интенсификации сельского хозяйства, но достаточно ясно иллюстрирует, как простыми средствами можно нарушить природные связи.

В 1502 году на новооткрытом и ничем еще не знаменитом острове Святой Елены, лежащем на путях между Европой, Америкой и Африкой, решили устроить своего рода продовольственную базу для терпящих бедствие и сбившихся с курса мореплавателей. На берег пустили небольшое стадо коз. Животные эти неприхотливы, хорошо размножаются, а корма на острове в достатке: девственные густые леса, прекрасные разно-травные луга... Когда же хмурой осенью 1815 года на берег Святой Елены ступил бывший император Франции Наполеон Бонапарт, пред ним расстилалась ... пустыня. Ни деревца, ни клочка зелени!

Французский академик Раймон Фюрон назвал козу злейшим врагом человечества, Немудрено: она "съела" не только Святую Елену, но и в свое время Грецию, большую часть Турции, а также почти все Гавайи. На ее счету Кипр, Сирия, Ливан, Венесуэла, Новая Каледония, множество больших и малых островов. Достаточно оказалось лишь одного вида животных, правда, неумеренно размножившихся, чтобы резко нарушить природное равновесие...

Однако вернемся в наше время. Загрязнение среды, вызванное бурным развитием промышленности и процессом урбанизации, породило массу проектов перехода к "биологизированной индустрии". Предполагается, что она должна основываться на безотходных технологиях, экологически замкнутых процессах и системах. Но ведь современная цивилизация основывается на производстве искусственных предметов. А искусственное - это то, что несродни природному, чего в природе нет и быть не может. Выходит, и отходы производства, и его продукты, и даже само оно в определенном смысле являются источниками загрязнения. Может ли в таком случае существовать "абсолютно чистая технология"? И собственно - что такое очистка?

Профессор А. Мазо так отвечает на эти вопросы в журнале "Химия и жизнь": "Очистка - это не что иное, как перенос загрязнения из одного места в другое. Отменными иллюстрациями такого тезиса служат пылесос, химчистка, уборка мусора... Увы, ничто не может быть вынесено за пределы окружающей среды: она всюду".

Кажущаяся парадоксальность подобного мнения основана на сегодняшней практике. Созданию очень совершенных (а значит, очень дорогостоящих и энергоемких) безотходных технологий пока чаще всего предпочитают реализацию тезиса "загрязнитель платит". Это означает, что производство обязывается платить за ущерб, наносимый среде. Размер оплаты зависит от степени урона; вся или большая часть полученной суммы используется "в ремонтных целях".

Разработано довольно много методик расчета платы за нарушение природного равновесия, и ныне они все шире вводятся в действие законодательными актами. Существует, однако, отрасль производства, которая уже много тысяч лет вынуждена расходовать средства на ремонт окружающей среды. Это сельское хозяйство.

Похоже, что сегодня мы обрабатываем почву лишь потому, что когда-то сделали это в первый раз. Ведь дикорастущие обходятся без всякой вспашки, культивации и ухода. Их устойчивый урожай обусловливается сбалансированностью (а значит, и замкнутостью) обмена веществ в природной среде. За нарушение этого обмена сельское хозяйство вынуждено постоянно расплачиваться, пытаясь ежегодно восстановить продуктивные силы земли. С этих позиций внесение удобрений и обработка пашни не столько средство повышения урожайности, сколько плата за деградацию почвы. Надо признать, что индустриализация агросферы все еще не в состоянии полностью взять под контроль и резко ограничить процессы загрязнения.

Приведем высказывание известного американского ученого Л. Ховарда: "Отравление жизни почвы - одно из величайших бедствий, которое переживает агрономия и человечество... Полноценный урожай может обеспечить только здоровая, плодородная почва; она должна рассматриваться как живая среда, а не как мертвая масса, плодородие которой можно вызвать повторными дозами так . называемого высококопцентрированного питания растений. Искусственный навоз не только грабит подлинное плодородие, но и оставляет в наследство вредителей и болезни как неизбежное последствие своей эффективности".

При всей крайности подобной "антихимизационной" точки зрения следует признать, что она имеет под собой основания. Советские и зарубежные исследователи отмечают, например, что неумеренное систематическое применение кислых минеральных удобрений приводит к постепенному ухудшению свойств почвы: она становится плотнее, как бы слеживается, в результате чего воздух и вода, а также корни растений проникают в нее с большим трудом. Излишне высокие дозы минеральных удобрений отрицательно сказываются и на качестве получаемой продукции. Каждое растение на той или иной почве в зависимости от погодных условий и. фазы развития предъявляет индивидуальные требования к составу удобрений; неправильное соотношение элементов питания ведет к снижению урожая, ухудшению его качества и "транзитным потерям" неусвоенных элементов. "Перекормленные" растения деградируют, оказываются неспособными противостоять вредителям, становятся восприимчивыми к болезням и разным неблагоприятным воздействиям со стороны. Наконец, при избыточном внесении минеральных удобрений часть их попадает в воду и воздух, загрязняя окружающую среду, что, помимо всего прочего, существенно затрудняет деятельность самой агросферы.

Как же преодолеть этот опасный парадокс интенсификации земледелия? Какими путями нужно в дальнейшем развивать традиционное сельское хозяйство, чтобы сделать его менее энергоемким и более "энер-гоотдающим" и притом снизить давление индустриальной агросферы на окружающую среду?

В последние десятилетия на Западе стал модным термин "биологизация". Адресуют его прежде всего сельскому хозяйству, считая единственным способом производить "здоровую пищу". Потребителям все чаще предлагают "биологические" фрукты и овощи, мясо и молоко, которые получают в хозяйствах, полностью отказавшихся от применения химикатов.

Сторонники подобных взглядов одним махом отвергают искусственные удобрения, пестициды и гербициды, предлагая вместо них использовать лишь навоз с добавками экстрактов из крапивы, тысячелистника, ромашки, хвоща, валерианы и некоторых других растений.

В США предпринимаются попытки воскресить "видение Томаса Джефферсона" - американского президента, который представлял себе "американский рай" в виде небольших общин и семейных ферм, гнездящихся в милых зеленых долинах, где уютные домики окружены аккуратными полями, а упитанные коровы пасутся на цветущих лужайках меж ветряными мельницами. Правда, к облику "рая" современные сторонники "мягкой" технологии добавляют солнечные коллекторы, поставляющие "чистую" энергию, минимальное количество техники и требование "никакого железобетона!"

В мире "свободного предпринимательства" ничто не обходится без крайностей и без спекуляций. Играть же на страхах обывателей перед загрязнением среды и ухудшением качества продуктов питания оказалось очень выгодным. В развитых капиталистических странах в последние 20 - 30 лет появилось множество "школ" и "учений" о "биологическом" земледелии и соответственно множество дельцов и частных фирм, пытающихся заработать на новой моде (во Франции против них, кстати говоря, принят специальный правительственный закон). Не обходится здесь и без курьезов.

К примеру, "школа биолого-динамического земледелия" считает, что на ведение сельского хозяйства впрямую оказывают влияние космические силы: фазы Луны, ее орбита и удаление от Земли, знаки Зодиака и т. п. Все сельскохозяйственные работы предписывается согласовывать с космическими ритмами и астрологическими рекомендациями. Сходные же представления и у приверженцев "хозяйств Деметры", где выращивают преимущественно фрукты и овощи на стол богатым буржуа, верующим в необходимость возврата к "чистой природе". Однако и этим хорошо откормленным потребителям приходится мириться с определенными недостатками продуктов: повреждением их червями, тлей, паршой и прочими вредителями, которых не берут методы "естественной" борьбы.

Последователи другого направления исповедуют учение о так называемой "биологической трансмутации", согласно которому в почве и растении имеют место переходы одного химического элемента в другой путем взаимодействия двух атомных ядер, сливающихся в одно. В результате трансмутации те химические элементы, что содержатся в избытке, якобы могут превращаться в иные - необходимые растениям, но имеющиеся в почве в малом количестве. Для такого процесса необходимо наличие некоего "биопосредника" - фермента, в качестве которого используют, например, продукт калмагол, получаемый из морских водорослей.

Соединение алхимии с земледелием не даст, естественно, желаемого эффекта, если не считать прибылей фирм, зарабатывающих на поставках "чудодейственных" препаратов, будто бы стимулирующих "трансмутацию" элементов или делающих растения невосприимчивыми к болезням.

Требования крайне левых "органистов" противоречат всем объективным тенденциям агроиндустриализации. "Видение" Джефферсона - это теперь уже двух-столетнее мечтание о нации мелких земледельцев, когда возможно большее число людей связано с землей экономическими интересами, трудом, памятью, традициями. Но "видение" рассыпается в прах при столкновении с реальностью. Ведь сейчас один американец, занятый в сельском хозяйстве, обеспечивает продуктами почти 60 человек. Уже по одному этому (не говоря о колоссальной урбанизации) мечта о возрождении нации мелких земледельцев оказывается утопичной.

Далеко не все сходится и в проектах использования "чистой" энергии. Чтобы гелиоустановки дали сельскому хозяйству столько же киловатт, сколько двигатели внутреннего сгорания, придется покрыть фотопреобразователями немалые пространства. Расчеты показывают, что одних пустынь, вершин гор и прочих неудобий тут не хватит. Хозяйства, использующие для выработки энергии силу ветра, вряд ли будут напоминать картинку, изображающую ветряную мельницу, окруженную полем тюльпанов. Понадобится целый лес из ветряков. Предположим, их удастся расставить по участкам, снабдив каждый собственным энергоисточником, но и тогда останется проблема привода: похоже, что электромобильыые полевые машины - дело нескорого будущего.

Описанные "хозяйства Деметры", безусловно, неопасны для природы. Вопрос в том, могут ли они обеспечить продуктами не только избранную кучку богатеев, но и все человечество? Конечно, нет, потому что нечем равноценно заменить разнообразные машины, искусственные удобрения и химические средства, которые сегодня позволяют получить львиную долю валового урожая. Не существует альтернативы объективному процессу индустриализации агросферы. Проблема же заключается в том, чтобы сельское хозяйство продолжало развиваться, не разрушая среду, которая, по сути, является ее основным орудием и средством производства.

Утопичность абсолютной биологизации сельскохозяйственного производства совершенно очевидна. Но ведь и абсолютизация "химического" земледелия также чревата нежелательными последствиями и к тому же очень дорога. Совсем иное дело - практика, разумно сочетающая прошлый опыт и достижения современной науки, оптимально использующая искусственные и органические удобрения, химические и биологические методы и средства, отказавшаяся от монокультуры и обратившаяся к продуманным севооборотам и минимальной обработке почвы...

Истина, как это всегда бывает, очевидно, где-то посередине. Если благодаря той или иной системе ведения хозяйства содержание гумуса в почве увеличивается, если не развиваются эрозионные процессы, повышается общая устойчивость сельскохозяйственного производства, то вполне можно считать, что такая система функционирует в соответствии с принципами агробиологической науки. И она, несомненно, способна обеспечивать высокий уровень и стабильность продуктивности земледелия и животноводства. Вопрос же - какой степенью "искусственности" или "естественности" это достигается - является праздным.

Важно другое - может ли современное состояние науки и практики гарантировать подобный эффект на большей части сельскохозяйственных площадей?

В условиях конкуренции, характерной для капиталистической системы производства, погоня за "сверхурожаями", получаемыми в результате неумеренного использования агрохимикатов, - явление обычное, оборачивающееся прогрессирующим засорением среды и снижением качества продуктов питания. При рыночной анархии, царящей в мире наживы, фермеры окупают свои затраты и получают доход лишь в том случае, когда урожай хотя бы на доли процента оказывается выше некоторого порога. Эти-то доли процента зачастую и обеспечиваются неумеренным использованием химикатов.

Р. Йолхаф, автор изданной несколько лет назад в Нью-Йорке книги "Органическое сельское хозяйство", пишет по этому поводу: "Если целью является максимальное повышение личных доходов и продуктивности, тогда существующая система наиболее благоприятна. Но если подходить к вопросу выбора системы сельскохозяйственного производства с более гуманистической точки зрения, учитывающей, например, здоровье человека и благосостояние будущих поколений, тогда предпочтение следует отдать органической системе земледелия".

Только плановая социалистическая система может прекратить практику ограбления земли, и в частности ограничить разумными рамками использование агро-химикатов. Опыт хозяйствования в условиях социализма со всей очевидностью показывает: сегодня аграрная отрасль не может базироваться лишь на биологических и "органических" методах производства. В обозримом будущем человек будет вынужден рационально использовать все имеющиеся в его распоряжении средства увеличения продуктивности каждого гектара земли. Невозможно затормозить объективные процессы интенсификации и индустриализации сельского хозяйства, но следует активно привлекать все средства, предупреждать возможные негативные последствия. В этом отношении нельзя полностью отрицать полезности опыта "биологического" земледелия. На любом, даже самом высоком уровне развития сельскохозяйственного производства необходимы поиски, если можно так выразиться, "природных решений". Ведь они позволяют избежать нарушения равновесия и одновременно снижают энергозатраты на индустриализацию агросферы.

Очень старая поговорка, существовавшая чуть ли не у всех земледельческих народов, утверждает: "следы хозяина удобряют его поле". Сегодня это - прежде всего следы наших машин. Конечно, без них не обойтись, но нельзя и забывать, что поле - не автодорога. Плохое шоссе "латают" ежегодно, затрачивая уйму времени и средств. Ремонт земли - занятие значительно более сложное, да и обходится куда дороже.

Два следа на поле: один от посева, второй - от уборки - таков ныне лозунг земледелия. Стремление к наименьшему вмешательству в жизнь почвы характерно для современной земледельческой культуры. Тенденция эта наблюдается во многих странах мира. Продовольственная программа СССР предусматривает очень существенный рост производства и использования противоэрозионной техники для основных полевых операций. Американские специалисты полагают, что к 2000 году на 80 процентах посевных площадей США будет применяться система минимальной обработки почвы, которая основана на применении комбинированных орудий, позволяющих за один проход по полю подвергнуть его щадящей "вспашке", удобрить и засеять.

Минимальность или отсутствие обработки может привести к ускоренному росту сорняков, для борьбы с которыми опять-таки понадобятся дорогостоящие и небезопасные для окружающей среды гербициды. Правда, в последнее время появляется все больше химических средств, специально "нацеленных" на тот или иной сорняк, быстро и без остатка разлагающихся. Но цена их все еще велика. Здесь чрезвычайна роль общей культуры земледелия, оптимальных севооборотов, продуманной сортосмены. "Органисты" считают возможным заменить гербициды измельченными растительными остатками или даже специально выращиваемыми для этого растениями. "Мульча" из них "одеялом" покрывает ноле, препятствуя прорастанию семян сорняков.

"Энергосберегающие" технологии получают в сельском хозяйстве все большее распространение. Здесь и минимализация обработки почвы, и новые экономичные методы сушки зерна и трав, и современные способы консервации кормов, и автоматизация работы тракторов и комбайнов при улучшении их технического обслуживания, и применение нетрадиционных источников энергии. Пожалуй, на одном из первых мест в данном перечне должна стоять проблема замены искусственных азотных удобрений, чья стоимость порой достигает половины суммарных затрат на возделывание культур.

Сегодня мировая промышленность азотных удобрений добывает азот из воздуха в размерах, больших, чем то количество этого элемента, которое участвует в ежегодном естественном круговороте. Похоже, указанная промышленность "выигрывает" в соревновании с природой. Но "победа" над ней, как мы знаем, нередко оборачивается поражением. Ведь азот, фиксированный химическим способом, представляет собой невозобнов-ляемый ресурс. Часть его хоронится в земле и воде в форме различных, часто вредных, соединений и не возвращается в атмосферу. Альтернативным решением проблемы является все та же, но понимаемая широко и современно, "биологизация"...

В 1787 году А. Лавуазье решил назвать "удушливый воздух", открытый за 15 лет до того Д. Резерфор-дом, азотом, что означает "не поддерживающий жизни". Уже через несколько десятилетий стало ясно, что великий французский химик слишком поспешил с приговором. Азот оказался важнейшим элементом, основой белка. В начале ХТХ века работы швейцарца Т. Соссюра и француза Ж. Буссенго доказали, что он является и необходимейшим элементом питания растений.

Вот только на вопрос, откуда растения черпают азот, ответить никак не удавалось. Буссенго считал, что его источником служит почва. К этому выводу его привели наблюдения над перуанскими плантациями: выжженная, казалось бы, вовсе бесплодная земля давала здесь отличные урожаи. Причиной был птичий помет - гуано, почти полностью состоящий из солей азота. Для современника Бусенго знаменитого немецкого химика Ю. Либиха проблема азотного питания флоры была тоже предельно ясна: если воздух на 80 процентов состоит из азота, то для чего бы растения утруждали себя, доставая его из земли?!

Спор между Буссенго и Либихом решил в 1839 году русский биолог С. Н. Виноградский. Он открыл бактерию клостридиум, способную усваивать азот из воздуха. Сегодня установлено, что штат микроорганизмов, "избравших" аналогичную "профессию", достаточно велик. Среди них и свободноживущие, и поселяющиеся на корнях бобовых растений клубеньковые, пурпурные и другие почвенные бактерии.

"Союз азотных работников" (выражение американского химика П. Слоссона) обеспечивает бесперебойное функционирование азотного конвейера, связывающего живую протоплазму с неорганическим миром. Конвейер этот состоит из двух ветвей. На первой - бактерии и грибы-разлагатели умершей протоплазмы. Передавая ее друг другу (лучше бы сказать "из желудка в желудок", если бы эти микроорганизмы имели подобное пищеварительное устройство), они сначала вырабатывают аминокислоты и другие "кирпичики" живого, потом - аммиак, который превращается нитритными бактериями в нитрит, а тот - нитратными - в нитрат, служащий, наконец, исходным продуктом для синтеза растениями нового белка. Вторая же ветвь упомянутого транспортера покороче. На ней "трудятся" азотфикси-рующие бактерии и водоросли. Связывая азот воздуха, они частично превращают его в те же нитраты, а частично сразу отдают растениям. Чуть-чуть помогают им процессы связывания азота при электрических разрядах (молнии тоже находится работа в этом мире) и при так называемой фотохимической фиксации, а мешают денитрифицирующие бактерии (они разрушают нитраты и отправляют азот снова в атмосферу).

Описанный конвейер успешно действует уже много миллионов лет. Вероятно, он мог бы функционировать целую вечность, если бы не вмешательство человека. Устроив тесные "резервации" для животных и растений и собирая урожай со своих полей, он сделал безработной колоссальную армию разлагателей. Пытаясь подменить ее искусственным азотным и другим удобрением, он, как мы убедились, заметно нарушил природное равновесие... Где же выход?

Раз не получается с большой конвейерной ветвью, значит, следует заняться малой, усилив деятельность азотфиксирующих бактерий. К сожалению, сделать это совсем не просто. Правда, промышленность уже выпускает так называемые бактериальные удобрения, но действие их не столь бесспорно, как этого хотелось бы. Куда доступнее, казалось бы, разводить клубеньковые бактерии, живущие в симбиозе с бобовыми растениями. Метод этот уже очень стар и достаточно испытан. Он действительно обеспечивает накопление в почве соединений азота, но требует включения в севообороты многолетних трав, которые далеко не всегда органично сочетаются с основными культурами в практике. В них упор делается обычно на монокультуру и все то же интенсивное искусственное удобрение, которое позволяет из года в год получать с поля один и тот же продукт.

Как же умножить союз "азотных работников"? Вполне вероятно, что, помимо усовершенствования бактериальных удобрений, удастся найти специальные ферментные препараты, которые помогут клубеньковым бактериям освоить новые "квартиры" на корнях однолетних растений. Тогда любое поле станет накопителем азота (а его сейчас из почв всего мира вместе с урожаем выносится почти вдесятеро больше, чем возвращается!).

Но может произойти и другое: ученые создадут растения, самостоятельно усваивающие азот воздуха. Для этого следует решить задачу пересадки гена, ответственного за фиксацию азота, из организма бактерии в растительную клетку. Если науке окажется по силам решить проблему такой пересадки, то генная инженерия обеспечит начало новой зеленой революции, результаты которой можно будет сравнить разве что с последствиями "неолитической революции", давшей начало земледелию. Первые успехи на этом пути уже достигнуты. Например, не так давно гены фасоли инжектированы в клетки подсолнечника. К сожалению, пока что гибрид оказался недостаточно жизнеспособным. Немного радужнее надежды исследователей, которые ввели геном белка сои в клетку риса. Похоже, что "рисосоя" родится на свет.

У нас в стране работы в области генной инженерии растений ведутся широким фронтом. Центральная задача - трансплантация так называемого гена НИФ в клетки зерновых культур. Если бы удалось "приживить" НИФ в их хромосомах, то отпала бы надобность в соответствующих удобрениях: ведь НИФ обеспечивает возможность поглощать азот из воздуха. Конечно, трудно предугадать все возможные последствия подобной операции, но биофиксация азота представляется во много раз "чище" химической и гораздо дешевле.

Главное же, по-видимому, состоит в том, чтобы суметь правильно разделить "стол" с дружественными микроскопическими представителями союза азотных работников. Если мы научимся забирать у них лишь часть азотного питания и не будем отравлять среду их жизни, они будут по-прежнему совершенно бесплатно выполнять свои важнейшие функции.

Вообще-то биофиксация азота - это, по существу, то новое, которое оказывается хорошо забытым старым. Зеленые удобрения были известны еще древним римлянам, которые частенько возделывали клевер или люцерну лишь для того, чтобы запахать их в почву. Многолетние травы живут в симбиозе с азотфиксирующи-ми бактериями, благодаря чему и являются природными органическими удобрениями. Но ведь можно не "скрещивать" эти бактерии с растениями, а просто приучить их к совместной жизни!

Уже найдены или получены селекцией микроорганизмы, способные усваивать азот воздуха и жить на корнях риса, кукурузы, пшеницы. Теперь нужно добиться, чтобы эти растения создавали бактериям более благоприятные условия жизни. Так, например, выяснилось, что указанные сожители любят, когда в почве много углеводов. Бактерии оказались "сластенами", любителями сахара...

Итак, первая задача - научиться есть "с одной тарелки" с некоторыми полезными представителями живой природы. Но не менее важна и вторая - отогнать от стола нежелательных сотрапезников. И сделать это достаточно осторожно, чтобы опять-таки избежать некоторых побочных отрицательных эффектов, которые, например, не столь уж редки в истории химической борьбы с вредителями.

В научно-фантастическом романе Гарри Гаррисона "Неукротимая планета" рассказывается о мире, где все живые существа бешено сопротивляются цивилизации, пытающейся вытеснить их с исконных пространств и заменить самим человеком и "сопровождающими его лицами". С первых же шагов по этой планете люди противопоставили себя природе и изнемогают в прямой борьбе с ней вместо того, чтобы попытаться переделать ее, так сказать, изнутри.

Реальный, земной опыт сельскохозяйственного производства порой очень напоминает опыт "неукротимой планеты". И верно: любая экспансия сельского хозяйства на новые территории, так же как и любое повышение его продуктивности, вызывает у природы ответную реакцию. Ведь это для нее - всего лишь появление новых запасов жизни для всех биологических видов, способных ими питаться. Природа "не понимает", что человек осваивает пространства не в угоду ей, а для себя. Она никому не дает особых прав и преимуществ: выживают самые приспособленные. Но ведь такими стремятся стать все...

В том числе и насекомые - вредители сельскохозяйственных культур. Читатель наверняка уже наслышан о различных нехимических методах борьбы с ними. Много писалось, скажем, о пользе божьих коровок, а уж публикациям о вреде пестицидов, без разбора карающих "правых" и "виноватых", поистине, несть числа, известно и немало примеров, когда использование искусственно разведенных местных, а иногда и привозных насекомых-"хищников" приводило к весьма впечатляющим успехам в борьбе с вредителями. Однако, к сожалению, в этой войне не так уж редки и проигранные сражения. Биологические методы борьбы с вредными насекомыми прогрессируют достаточно быстро, и тем не менее их анализ привел специалистов к выводу: здесь требуется применение не одного, биологического, а многих видов оружия.

Вполне вероятно, что в ближайшие десятилетия в практику будут введены новые, более изощренные способы и средства борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Известно, например, что жизненный цикл насекомого связан с образованием и действием определенных гормонов, регулирующих рост, линьку, образование куколки и тому подобное. Эти гормоны специфичны для каждой фазы развития организма, и, кроме того, каждый из их множества присущ лишь небольшой группе видов или даже отдельному виду и не влияет на иные. Используя сам гормон или его синтезированный аналог, удается резко нарушить биологический цикл вредителей, не оказывая при этом никакого воздействия на другие формы жизни. Насекомое же не сможет выработать иммунитет против своего собственного гормона. Ученые предложили использовать и феромоны - специфичные для данного вида половые аттрактанты, выделяемые самкой. Введенные в заблуждение "провоцирующим" веществом, самцы попадают в ловушку и погибают.

Стратегия и тактика интегрированной борьбы весьма сложны и обеспечиваются комплексным сочетанием точнейших научно-исследовательских работ, тщательной их проверки, внедрения в практику, применения наисовременнейшей техники, включая электронно-вычислительную. Для ведения такой войны нужно обладать безупречной и исчерпывающей информацией о "противнике" - его вкусах, привычках, ритме жизни, о его союзниках и конкурентах.

В арсенале интегрированной защиты полей - пестициды направленного действия, враги наших врагов (хищные насекомые, болезнетворные вирусы), а также провоцирующие гормоны, стерилизация и еще десятка полтора разных биологических, химических, радиологических методов и средств.

Внедрение в широкую практику комплексной системы борьбы с вредителями и болезнями сельскохозяйственных культур во много раз уменьшит расход пестицидов, снизит химическое засорение среды...

Но и само растениеводство должно помочь себе. Так, практика передовых хозяйств показывает, что умелая агротехника ставит надежный заслон перед вредными насекомыми и бактериями. Речь идет и о культивации созданных учеными гибридов, успешно противостоящих различным паразитам и возбудителям болезней.

Ставится вопрос и о том, чтобы расширить номенклатуру возделываемых растений и выращивать их по возможности на одном поле, как это, собственно, и происходит в природе. Несколько лет назад Академия наук США опубликовала перечень 36 мало изученных в хозяйственном отношении растений, представляющих несомненный практический интерес. Здесь 4 зерновые и 4 овощные культуры, 3 корнеплода, 7 плодовых, 5 масличных и 5 кормовых, 8 технических... К сожалению, большинство из них слишком теплолюбиво, но, может быть, селекционерам удастся продвинуть их к северу. Ведь за послевоенный период посевы пшеницы в СССР поднялись по широтным поясам на 300 и более километров.

Поликультура - возделывание на одном массиве нескольких видов растений - не менее надежный барьер на пути вредителей, чем непривычные для них новые сорта. Представим себе что-то вроде мини-леса на поле: вначале созревают и убираются "верхушки", затем "подлесок" и, наконец, трава... Ученым предстоит в ближайшее время разработать возможные и оптимальные сочетания растений, склонных к мирному и плодотворному сосуществованию...

Конечно, большая часть из того, что мы рассказали об аспектах "биологического" земледелия, относится к будущему. Но это не означает, что у него вовсе нет настоящего.

Во второй половине 70-х годов специалисты Министерства сельского хозяйства США и Вашингтонского университета провели сравнительное обследование большого числа ферм, придерживавшихся традиционных и "биологических" методов производства. По заявлению авторов доклада, "результаты оказались ошеломляющими". "Биологическое" земледелие отличается, по их словам, высокой продуктивностью и эффективностью. Нужно подчеркнуть, что здесь применяются современные машины, новые сорта сельскохозяйственных культур, севообороты со значительными площадями бобовых, прогрессивные методы охраны окружающей среды.

"Органическое земледелие" должно естественно, органично (да простится этот невольный каламбур), в оптимальных сочетаниях "вписаться" в объективный процесс индустриализации сельского хозяйства.

У "биологического" направления в агрономической науке глубокие и прочные корни. Большой вклад внесли в него замечательные отечественные ученые А. Болотов, И. Комов и ряд других исследователей. В практике же зеленые удобрения известны несколько тысяч лет, севообороты - несколько сотен. Выходит, в какой-то мере справедлива давняя поговорка: новое - лишь хорошо забытое старое. Правда, это "старое" должно быть умело проецировано на современность, бережно привито на могучее древо нынешней науки, сегодняшнего знания...