Такой досадный антракт...

 Пусть человек пользуется прошедшими веками, 
 как материалом, на котором возрастает будущее. 
 
Жан Мари Гюйо
 

Такой досадный антракт...

Как ни упрощай развитие жизни на Земле, все равно не обойтись хотя бы без краткого описания тех перемен, что произошли уже в более близкое к нам время за последний так называемый четвертичный период, охватывающий всего-навсего полтора миллиона лет. Период с таким катаклизмом, что кажется он вставным, не предусмотренным всем ходом развития живого из неживого; некая коварная подножка плавному движению жизни.

Речь идет о времени, когда по планете уже расхаживал, кормился человек умелый, потом разумный, хомо сапиенс, успевший осмотреться и кое-что сделать для своего утверждения.

Что же произошло в этом четвертичном периоде?

Надо заметить, что спокойных времен на планете, по-видимому, никогда не случалось. Это и понятно: спокойна только безжизненность или совершенство, а Земля жила и только-только совершенствовалась, разного беспокойства хватало и у отдельного человека, уже вставшего на ноги и приспособившего палку, камень и огонь, и у планеты в целом. Катаклизмы происходили, в сущности, непрерывно.

Но такой вселенской перемены еще не случалось.

Все еще ворочались, устраивались материки, подталкивали один другого, чтобы найти место поудобнее, хотя процесс этот, очевидно, замедлился. Горы уже реже подымались или разваливались - лишь там, где возникали крупные разломы. Однако вовсю бушевали вулканы, поскольку в глубинах планеты продолжался радиоактивный распад и разогрев больших масс горных пород.

По мнению некоторых ученых, Земля даже меняла угол наклона на своей орбите, отчего менялись ее магнитное поле, интенсивность освещения на разных широтах и долготах и места, отведенные для полюсов - Северного и Южного. Одновременно менялся и климат. Где было жарко и росли тропические леса, постепенно становилось не просто прохладно, а даже холодно - со всеми неизбежными последствиями для растений и животных, для почвы, созданной их усилиями - с помощью солнца и воды. Поверхность планеты все еще глубоко дышала, изменялась.

Свободный рост свободного дерева

Смена климатических поясов была одной из причин путаницы в геологических находках, которые так поражают наших современников. Например, колоссальные залежи нефти и скопления природного газа были обнаружены в совсем неожиданных местах, скажем, по прибрежьям Северного Ледовитого океана и в самом океане, глубоко под его дном. Вероятно, в этих местах когда-то нежилась под горячим солнцем богатая тропическая растительность. Она и оставила после себя пласты органического вещества, как и залежи каменного угля в нынешних холодных местах Сибири, на ее северо-востоке. Вот где, оказывается, росли первобытные леса.

Поверхность планеты и по другим причинам претерпевала серьезные изменения. Ветры, дожди, реки, моря разрушали, перетирали, размывали первородные горные породы, создавали все больше так называемых осадочных. Мелкозем перемешивался с органическим веществом на поверхности Земли, а то и оказывался погребенным под новейшими наслоениями.

В горах Кавказа. Эхо далеких катаклизмов

Сегодня эти осадочные породы в отдельных местах лежат слоем толщиной в несколько километров, выстилая великие равнины. В других местах они остались на поверхности, поскольку образование рельефа продолжается непрерывно, и сегодня тоже. Бывает и другое: древние породы выходят из глубин на поверхность и горделиво возносятся над осадочными. Таковы горы, горные системы и их хребты.

Подобная, так сказать, "геологическая суета" продолжается без антрактов. Перестройку лица планеты мы не всегда замечаем из-за краткости собственного пребывания на Земле... Геологическое летосчисление идет на уровне тысяч и миллионов лет, тогда как наша жизнь ограничивается в лучшем случае одним веком. У редких счастливцев.

Естественно, что древние почвы, которые президент Всесоюзного общества почвоведов Ковда называет примитивными почвами, затерялись сегодня где-то в глубинах под новейшими наносами или неузнаваемо изменились. А так как образование мелкозема и органического вещества все время продолжалось, то возникал из органики гумус (перегной) и появлялись новые, молодые почвы. Они тоже старились и уходили с жизненной сцены вместе с водой или при геологических смещениях.

Словом, древних почв, о которых мы упоминали, сегодня на поверхности и в глубинах, пожалуй, не отыскать. Они исчезли в процессе геологических преобразований.

А тут еще ледниковый период.

Он оказал самое глубокое влияние на все процессы развития жизни. Не просто приостановил, а на большей части Земли умертвил все живое. Это мрачное для планеты время носит название великих оледенений.

Что-то, по-видимому, случилось с атмосферой Земли, и она стала менее прозрачной для солнечных лучей, этого потока живительной энергии. На планете резко похолодало, особенно в Северном полушарии. Впрочем, досталось и Южному. Если бы на сезон, на год-другой!.. Увы, холодное время растянулось на миллион и более лет. Есть основания считать, что за столь долгое время бывали и некоторые потепления, когда "в зале вспыхивал свет". Но затем снова сгущался сумрак и наваливались новые холода. Так, похоже, было не один раз, когда жизнь вроде бы налаживалась, чтобы вскоре замереть опять.

На нашей Восточно-Европейской равнине ученые отмечают по меньшей мере три длительных оледенения, как, впрочем, и на территории Северной Америки, и по всей Северной Азии.

Сплошные льды в последний раз наползали на наши земли со Скандинавского нагорья почти до широты Киева, Воронежа, продвигались языками по долинам древних Днепра, Волги, Дона. Лед покрывал отроги старенького Урала, заморозил Сибирь, на Дальнем Востоке добирался до горной системы Сихотэ-Алиня. Под его тяжестью - а толща ледников часто превышала один километр! - пропахивалась почва со всем живым на ней, верхние слои осадочных пород и камни вмерзали в лед, становились частью ледника, передвигались вместе с ним, совершенно меняя лицо старой Земли, ее рельеф и приметы.

Причин возникновения этого всемирного катаклизма могло быть несколько. Точного обоснования ледниковому феномену пока нет. Одна из гипотез, которую мы передаем, была высказана сравнительно недавно. И родилась она, как это ни странно, на современном ледниковом материке Антарктиде.

Известно, что шестой материк бесконечно давно покрыт нетающим ледяным панцирем толщиной до четырех километров. Страшная тяжесть льда местами вдавила материк ниже уровня океана. Эти льды имеют более чем почтенный возраст, они нарастали и нарастают слоями. Каждый метр вглубь их - это как бы продвижение в глубь истории Земли, замороженной на том или другом уровне.

Уже много лет в Антарктиде работают ученые из разных стран. Они записывают все изменения погоды, атмосферы, льдов, морей. Они бурят в материковых льдах скважины и изучают керны, поднятые с разных глубин, возраст которых можно установить довольно точно. Вот эти ученые и пролили некоторый свет на проблему оледенения других материков в давние и недавние времена.

Это оставил ледник...

Керны, относящиеся по времени к позднему плейстоцену (несколько последних миллионов лет), несли в себе наибольшее количество вулканической пыли. Уж если такая пыль обнаружена на "макушке планеты", недалеко от Южного полюса, значит, была эта пыль в атмосфере едва ли не повсеместно, над всей планетой. Откуда? Вероятно, перед похолоданием происходило какое-то долговременное оживление вулканической деятельности на всех материках и островах. Вулканы повыбрасывали в атмосферу такое огромное количество пыли и газов, что сделали небо менее прозрачным. Надолго. На тысячи и тысячи лет.

Между планетой и солнцем повис своеобразный экран. Лучевая энергия нашего светила все в меньшей степени достигала Земли. Над нею воцарились сумерки. Этого оказалось достаточно, чтобы наступила вечная зима. Сперва на горах, а потом и на равнинах стал накапливаться снег, он оборачивался льдом и наращивался послойно. В массе своей лед текуч, его медлительное движение под собственной тяжестью прекращало жизнь всюду, куда он только достигал. Жизнь становилась неуютной и обосновывалась достаточно далеко ото льдов. На юге.

Вскоре окончательно погибли под холодной завесой многие животные, все растения и молодые почвы. Некогда бурная жизнь на большой части планеты вообще замерла.

Сильное, довольно постоянное во времени потепление произошло, по мнению авторов этой гипотезы, каких-нибудь сто тысяч или немного менее лет назад. Оно продолжается и сегодня. Таким образом, мы живем все еще в ледниковом периоде, но уже во время очередного устойчивого потепления, когда небо очистилось от пыльного экрана и солнце засияло гораздо активней. Сколько продлится нынешнее потепление, сказать невозможно. Лучше бы оставалось все так, как оно есть сегодня, благо все живое уже попривыкло к таким условиям жизни...

Но эта гипотеза, повторим, одна из многих. Не станем говорить о других. Однако сказать к месту о возможности нового катаклизма, о чем говорят ученые во всем мире, кажется, необходимым. Физики и биологи уже высчитали, что ядерная война - этот страшный призрак современности и "родной брат" технического прогресса - как раз и опасна для человечества (помимо прямой гибели людей и всего живого от лучевого поражения) тем, что может вызвать вторичное помутнение атмосферы, а значит, и усиление того наступательного холодного времени, которое зовется оледенением...

Об этом страшно подумать.

Ледники на Русской равнине полностью вытаяли двадцать или пятнадцать тысяч лет назад. Совсем недавно. Но что они наделали! Все или почти все Северное полушарие Земли выглядело после оледенения неузнаваемым, предельно оголенным.

Ничего не осталось от прежнего. Не осталось, конечно, и почв. Резко изменился рельеф местности. Только горы не стронулись с места, разве кое-где стерлись и понизились. А вот реки потекли не только по старым руслам, во многих местах начисто засыпанным, но и по новым. Всюду остались лежать навороченные на месте вытаявших ледяных полей холмы и гряды осадочных пород. Они образовали новые возвышенности, долины между ними, русла протоков, по которым в моря уходила бездна воды. Возникло бесчисленно много озер, откуда воде уже не было выхода. Их и сегодня в нашей стране насчитывается почти три миллиона. И столько же рек и ручьев. Почти на каждую реку и озеро можно навешивать бирку: "Сделано ледником".

С гор Скандинавии, откуда началось последнее оледенение, на равнину притащилось несчетно много камней, валунов. Текучий лед разнес их во все концы обширной равнины. Местами они так и остались пришельцами на поверхности Земли и близко к ее поверхности, в грунтах. Особенно много их вытаяло на севере и северо-западе - в Карелии, Ленинградской, Псковской, Новгородской, Калининской, Вологодской и Архангельской областях, в Прибалтике. Берега Белого и Баренцева морей полны окатанных валунов.

Глины и пески с признака и погибшей почвы, с камнями и пылью покрыли пространства великой равнины. Унылое, вероятно, зрелище представляла собой освобожденная от плена Земля. Если что и оживляло голые ландшафты, так это вода. Стремительная и бескрайняя.

Представим себе слой воды в километр над Землей! Она залила все низкие места, пропитала, промыла все пески и глины. Она текла повсюду, где только находила уклон. Вода размывала и сортировала наносы, отыскивала древние русла, промывала новые и мчалась, бежала к ближним северным и южным морям. Кажется, как раз в ту пору нынешнее Каспийское море доходило на севере до Саратова и заливало все Предкавказье.

Вода вместе с ветром строила послеледниковый рельеф, не очень считаясь с приметами старого. Все на равнине перемещалось, сдвигалось и плыло вместе с водой. Окончательно сформировались нынешние возвышенности, появились морены, холмы. Реки потекли по изгибам низин, огибая холмы. Это так характерно, скажем, для реки Оки, которая изворачивается на всем своем пути к Волге, как никакая другая. И все-таки Земля постепенно обретала долгожданный покой.

Очистилось небо. Потоки солнечного тепла согревали теперь саму Землю, на поверхности которой почти не было почвы. Однако уже вскоре из глины и песков, как по волшебству, стали проглядывать зеленые листочки. Ветры и птицы, потом вода и животные приносили на голые грунты пыльцу споровых растений из более южных широт. Тем же путем появились семена хвойных пород - ели, сосны, лиственницы, затем лиственных - березы, ольхи, костянки кустовых ягод. Какое-то, пусть очень небольшое, количество пищи для растений находилось и в перемытых грунтах. Семена прорастали, крепли их стебли. Равнина стала зеленеть. Совсем как в сказке ее окропили сперва мертвой, а потом и живой водой. Такие сказки - уже в книгах - можно посчитать поэтическим отражением минувших событий на родной Земле.

Ковыль - трава, создатель южных черноземов

Послеледниковый период сменился бореальным, с северными ветрами, и атлантическим периодами - каждый со своим климатом.

Тогда возникло уже новое сообщество растений. Новые условия жизни - климат, влага, нарождающиеся почвы, освещенность - определяли для каждого вида зеленого царства свое, как говорится, место.

Севернее, а местами и южнее шестидесятой параллели загустели хвойные леса - то, что мы называем тайгой с преимущественным положением ели. В средней полосе России негусто расселились другие, так называемые смешанные леса, где царствовал дуб. Все редколесья здесь заняли многоцветные луговые сообщества, а по берегам рек зашелестели густые злаковые и бобовые травы, пищу которым приносила во время паводков река. Весенняя вода всегда богата наилком, в котором достаточно элементов питания.

Похожий процесс обновления природы шел и в Западной Европе, где ледники добирались с севера почти до Карпат и до Альпийских хребтов. Освобожденная ото льдов Сибирь отдышалась и едва ли не целиком укуталась в шубу из густых лесов. Здесь ель, сосна, кедр, береза, а севернее и даурская лиственница составили особое сообщество, выдержавшее проверку временем. Южнее этих лесов раскинулись травяные степи, местами с ленточными борами, уходящими по песчаным грядам далеко на юг.

Южная часть Русской равнины - от нынешней границы с Венгрией и далеко на восток, до предгорьев Урала, а в азиатской части - от верховий реки Урал, где сегодня город Барнаул, - вся эта громада Земли, куда ледник, кажется, не добирался, но все-таки выстудил за тысячелетия, зажила после погодной перемены в атлантическом периоде довольно активной жизнью. Здесь по югу еще до нашествия льдов и холодного их дыхания образовалась глубокая и плодородная почва. Трудно сказать, как жила она и жила ли? Это была старая, доледниковая почва, которую создали степные травы, прежде всего, ковыль, способный жить в самых разных условиях природы. Продолжительное время холодов и сумрака, конечно, сказалось и на этих старых почвах, если не умертвило их.

Когда над южными степями потеплело, первыми ожили травы. Весь юг Европейской России и Сибири опять покрылся зеленой травой. Богатство и разнообразие трав можно только предполагать. Они ежегодно выбрасывали сильные облиственные стебли и в метр, и в два метра. Буйство зелени могло ограничиваться только в очень сухие годы, а их после вытаивания ледников случалось, надо полагать, не так уж и много. Воды хватало и в небе, и на Земле.

Вскоре сюда стали мигрировать животные с юга, прежде всего травоядные. Для них степь с островами из дубового и смешанного леса была сущим раем. Они жили и размножались во множестве, умирали и тоже, как осенняя трава, ложились в землю, становились землей.

Леса, что стояли севернее степей, все больше совершенствовались и густели. Деревья, по сравнению с травами, не привередливы, могут довольствоваться малым. Минеральную пищу им поставлял мелкозем, перемешанный с растительным опадом - листьями, хвоей, ветками. Зеленая листва и хвоя, наполненные хлорофиллом - этим удивительным, до сих пор не до конца разгаданным веществом, - создавали органическую часть почвы. Лаборатория зеленого листа работала безотказно. Был бы только солнечный свет, этот источник энергии и начало всех начал на Земле.

Досадный антракт, так жестоко умертвивший жизнь на большой части планеты, закончился. Засияло солнце, жизнь с новой силой разливалась по всей планете и, как губка, впитывала лучистую энергию, превращая ее в живое вещество, которое уже в наше время получило название почвы.

Вместе с растительным и животным миром, с реками и озерами, с почвами и микрофлорой в ней, поверхностный слой Земли снова и с полным правом вошел в понятие биосферы, то есть сферы жизни (от греческого слова биос - жизнь).

Это слово будет часто повторяться на страницах книги.